Книга Кто такая Марта, страница 57 – Екатерина Началова

Это была самая длинная и эмоциональная речь, которую я слышала от Стэка… То есть Рейтора.

Не выдержав, я с размаху обняла черные плечи.

— Я так рада, Рей! Так рада…

— …поэтому давай ты оставишь героические попытки выжить в одиночестве и никого не обременять. Эмоциональные всплески — тоже отставить. Не время. — Не двигаясь, Рейтор говорил строго. — Я найду, что нужно, и вернусь. Сиди тихо, никуда не ходи. Ты — не Марта, а мышь. Прячешься и не шуршишь! Ясно?

Ожидая возвращения Рейтора, я зарылась в сено до макушки так, чтобы меня не было видно со двери. Происходящее немного походило на игру в прятки, где я играла роль мышки. Роль предполагала сидеть тихо, чтобы не нашли. Правда, кто именно мог хотеть меня найти, я представляла слабо. Ищут ли нас Сокур с Тараном? Да вряд ли… Как они могут нас найти на краю города? Может сюда заявятся злые владельцы сеновала, которые не желали бы видеть постороннюю на своем драгоценном сене? Такая встреча тоже не казалось очень уж страшной. Все-таки основной задачей у нас с Реем было ни с кем не разговаривать, чтобы никто не мог попросить помощи. Только поэтому прятаться казалось резонным.

Я думала о Рейторе, прикладывая к нему и сличая известные мне факты. Немного прояснялось. Если он здесь, если Кирел тоже послал его к озеру, значит у Рейтора тоже нелады с Силой… Про меня говорили, что слишком запутаны родовые линии. А что у него?

Я порылась в мешке, нашла там подсохший кусочек хлеба и начала его грызть, продолжая думать.

А ведь у Рейтора ситуация может быть даже похуже, ведь его мать — из рода Хаоса. Стыдно, но мысль, что не только у меня трудности с родовой Силы, вызывала отчетливую радость. Не из-за того, что я радовалась беде Ворона, а потому что не одна в своей беде. А может дедуля и вовсе послал Рейтора мне в помощь?

Неторопливо размышляя, я с удовольствием сгрызла горбушку. Вчера она казалась безвкусной, а теперь я откровенно наслаждалась сладковато-кислым вкусом, тающим на языке. Хлебные крошки падали на колени, я собирала их пальцем и отправляла на язык, жалея, что у меня нет молока. Тогда было бы идеально.

Вдруг травинки над головой зашуршали и зашевелились. Я замерла.

Между подсушенных темно-желтых стеблей просунулся острый серый нос с длинными тонкими усами. Нос был розоватым и беспрестанно живо двигался. Ко мне заглянула крыса, привлеченная запахом хлеба.

— Ш! — с отвращением сказала я, старательно удерживая брезгливость с неприязнью.

Я не какая-нибудь там домашняя леди, которая никогда не выходила на задний двор. Я видела множество мертвых тушек грызунов. Был момент, когда Демис гонялся за мной по двору, держа за хвост подсушенную мумию крысы, что нашел в сарае. Да, тогда я убегала с визгом. Но то было в детстве, а теперь-то я взрослая, которой всего лишь надо сидеть тихо.

И я осталась на месте.

Потому что нечего бояться, даже если очень-очень противно и не хочется, чтобы укусила.

Моего «ш-ш», крыса почти не испугалась. На мгновение опасливо отпрянув назад, она вновь двинулась на меня, заинтересованно принюхиваясь. Она сидела на стогу повыше, чем я. Так близко, что я видела жесткие прямые волоски серой шкурки и длинные желтые зубы. Было страшно, что крыса может скакнуть мне на голову. Я пожалела, что не успела прикрыть волосы и опять тоскливо вспомнила о забытом в повозке парике.