Книга Кто такая Марта, страница 78 – Екатерина Началова

Я опустилась на холодную кровать, которая тут же неприятно скрипнула, посмотрела на захлопнутое смотровое окошко двери, ярко представила, как оно открывается, как на меня смотрит чей-то чужой глаз, и закрыла лицо руками.

На меня накатывало запоздалое осознание.

Что я наделала? Я же запутала сама себя еще сильнее!

Надо было слушать Рея! Уходить и всё! А я…

А я…

Я громко всхлипнула.

Бесполезная. Позор рода. Смесок.

От волны страха и безысходности, меня затрясло.

— Эй, — раздался приглушенный голос Сокура. — Кто ревет?

Я даже не отняла рук от лица, посчитав, что у меня слуховые галлюцинации.

— Самая глупая дура в мире… — прорыдала в руки.

Голос Сокура издал ласковый смешок.

— Тогда я самый глупый в мире дурак, — произнес он.

Я подпрыгнула.

— Сок! Ты здесь? — вытирая слезы и всхлипывая, я судорожно зажарила по стене в поисках источника голоса. Нашла быстро. Крошечное отверстие с ноготь в диаметре около изголовья кровати было заткнуто тряпкой. Видно, заключенные проковыряли дырку и переговаривались друг с другом таким образом. Сдвинув кровать чуть дальше и вытащив затычку, я увидела через отверстие знакомый узкий зрачок. В зеленом свете с коридора было видно плохо, но я узнала.

Радость брызнула из глаз свежей порцией слез. Я машинально заулыбалась, вытирая нос.

— Прости, Марта. Я виноват… — услышала расстроенный шепот. — Глупость вышла. Я так расс… В смысле, очень задумался, ушел в себя и… Пока ходил, все пропустил.

— Что пропустил? — я клубочком сжалась на кровати, с облегчением слушая родной голос. Сокур просто говорил, а у меня буквально разжимало грудь.

— Аринию пропустил… — он виновато вздохнул из-за стенки. — Она увидела Тара на столе и забила тревогу. Кажется, он ей нравится больше, чем я думал. Ну и что… Испугалась, побежала заявлять… Тар же официальный служащий… Я даже удрать не успел, как повязали.

— Понятно… — выдохнула, отлично представляя реакцию деятельной хозяйки при виде Тара с повисшими руками. Ситуация прояснялась.

— Представь, она дала показания, что я пирогом хотел всех вас отравить. Тар все съел и умирает, а ты и она — чудом спаслись. Такой расклад.

Он усмехнулся.

— Ох, Сок… — я невольно прыснула, хоть было не весело. — Что же теперь делать?

— Ты не бойся, тебе ничего не угрожает. Тар придет в себя и… Думаю, отзовет обвинение. Уверен, что отзовет.

— Не верю, что он тебя простит…

— Правильно. Меня не простит. Меня он захочет порвать на несколько частей, но по-тихому, в лесочке. Так быстрее и надежнее. К тому же, он знает, если официально — тебя тоже покарают. Ты ему мила, как племяшка, помнишь? Так что… не волнуйся! Очнется — вытащит.

«А потом порвет Сока в лесочке?»

Я только застонала.

— Еще боишься? — услышала.

— Нет! — гордо заявила и тут же сникла. — Не знаю. Немного…

— Увидишь, завтра все решится. И решится хорошо.

— Правда? — Я улеглась так, близко к стене, как могла, чтобы видеть его глаз, и чтобы самой быть к нему как можно ближе. Слова Сокура успокаивали. Хотелось, чтобы он говорил еще.

— Правда.

Мы помолчали, молча глядя друг на друга. Стена между нами была толщиной с руку от пальца до запястья, я видела только часть глаза от всего Сокура, но мне, казалось, что на меня сияет настоящий солнечный луч. Сияет — и теплой волной растекается по телу, дотягиваясь даже до пальцев ног.