Книга И тут я увидела чудовище, страница 93 – Екатерина Началова

Отец мне ничем не ответил. Только обжег таким убитым взглядом, что я мгновенно почувствовала чудовищем себя. Ингренс отвернулся — он тоже не сказал ни слова, надев свою равнодушно-холодную маску. После все делали вид, будто ничего не произошло.

Мне было до того стыдно, что я не могла поднять глаз.

В действительности, проблема была не в отце.

После того, как Ингренс поцарапал меня, он избегал встреч. Убрал прикосновения, разговоры, даже взгляды — прекратил любые взаимодействия, практически исчез. За мгновениями близости оказалась пропасть — Ингренс отодвинулся сразу как будто в другую страну. Был неумолим, что бы я не говорила, что бы не делала. Теперь мы встречались лишь днем в присутствии отца на короткий ритуал смешивания крови. И даже эти встречи с его стороны были вынужденными — я видела, как желваки волнами гуляли по скулам, когда Ингренс брал меня за руку. «Слово» он мне больше не читал, не появлялся совсем. И не разговаривал, при встрече отделываясь кратким «позже». Максимум, что я слышала от Ингренса в каждый из последних семи дней: «Агарт, проводи леди», «Лорд Арсиний, проводите леди». Это разбивало сердце. Я пыталась найти его — и не могла. Даже просто увидеть — не могла. Поймать хозяина замка, который не хочет быть пойманным, оказалось невозможным.

— Твой единственный у тебя хоть ночует? Нет? — по моему молчанию мама угадывала, что происходит неладное. — Он собирается с тобой жить? Или хотя бы встречаться? — косо поглядывая на мое угрюмое лицо, мама потягивала горячий отвар из белой крошечной чашечки. Больших чашек леди Ровена не признавала — считала их признаком плебейства. Как и грязную обувь, как и принятие пищи в постели.

— Собирается, — с вызовом ответила я, тоном давая понять, что вопрос не уместен. Вопрос был очень даже насущен, но обсуждать мужа с мамой я не хотела.

— Уточни — когда, — ответила мама, не моргнув глазом, и аккуратно поставила чашку, придерживая ее двумя пальцами за тонкую ручку. — Можешь сослаться на меня, скажи теща интересуется, чем он так занят, что не обращает на мою прекрасную дочь внимания.

Тон мамы прямо намекал, что «теща» уже не просто «интересуется». «Теща» — не в восторге. И, возможно, вот-вот начнет доставать припрятанные духи, после нанесения которых начнет что-то чесаться или отваливаться.

Мама аккуратно отпила еще отвара.

— Так-то можно супругам спать в разных комнатах, ничего особенного. Мы с Арсом ночевали вместе только первые десятилетия, а потом разделились. Так и сон крепче... — она говорила задумчиво. — Но важно при этом не разделяться в мыслях, встречаться за завтраком или ужином, быть в нем уверенной. Я могу твоего отца весь день не видеть, но все равно знаю, где он, будто между нами ниточка натянута. Он там есть — с другой стороны нити, и мне спокойно. И ему. Вам бы больше общаться... Пригласи его на совместный ужин!

— Попробую, — я изобразила улыбку.

Поскорее допив отвар, я стала избегать маму с тем же усердием, что и отца. Я приглашала Ингренса на встречу запиской несколько дней подряд. Он вежливо отвечал одно:

Позже, леди.

Ледяным холодом веяло от этого «позже».

Вопросы длинной чередой маршировали в голове, я строила бесконечные теории на тему «почему?». От недостатка информации хотелось выть, как тому волчонку, которого мне подарили в детстве. Слыша через окно своих — там, в лесу — он задирал черный нос к небу и тоскливо выл. Тогда я садилась рядом, обнимала теплую мохнатую спину и тонко подвывала с ним вместе, чтобы ему не было одиноко.