Книга Леди, охранник и кусочек ткани, страница 9 – Екатерина Началова

— Вам не по вкусу жаркое, мама? — кротко спросила Дездрона. Кроткая и тактичная леди часто брала на себя роль громоотвода. Ее муж барон Тиреннис не сказал ничего, только едва сморщился, заглатывая щедрую ложку жаркого с крупным куском зайца. Наговорившись на работе, дома Тиреннис предпочитал помалкивать и отдыхать.

— Мне не по вкусу, когда берут что-то с пола и суют в рот! — холодно заметила любимая свекровь, смерив невестку фирменным взглядом, призванным автоматически повергать собеседника на дно отчаяния.

Речь шла не о зайце, а о Драннисе — старшем двоюродном брате Ровены. На днях он огорошил семью известием, что собирается жениться. Не успела семья обрадоваться, как пришлось огорчиться: высокородный Драннис выбрал в пару драконицу весьма скромного происхождения. Совершенно неподходящая партия, по авторитетному мнению бабушки. «В жизни следует каждый день идти на взлет, а не стремиться к падению», — ее слова. Даже к обеду в кругу семьи старая баронесса предпочла одеться так подчеркнуто пышно, что и случайный гость, глянув на количество оборок и украшений, не мог бы усомниться в высоте положения дамы. Ровена и Дездрона вышли к столу в сдержанных светлых платьях, какие и полагается носить в дневное время.

— Может он поднял и отряхнул, — сострил барон Тиреннис. Круглое приветливое лицо его под шапкой зачесанных назад коротких темно-русых волос сочилось лукавой доброжелательностью. Тиреннис казался бы очень мягкохарактерным, если бы не нос. Крупный тонкий нос с хищно-ломаным хребтом, казалось, был случайно приставлен к круглому лицу. Но именно нос придавал доброму лицу Тиренниса особый подтекст. «Я добр, но до поры», — как бы предупреждал он.

Убийственный взгляд бабушки немедленно переместил сына ниже дна самой глубокой пропасти. Кажется, даже его нос под взглядом матери слегка спрятался.

— Дорогой, если ты поднимешь с пыльной дороги кусок тухлятины, отряхнешь и потянешь в рот, я первая сделаю тебе промывание, — отчеканила она. Глянув на лакея, который уже напоминал подрагивающую ветку, Агриппина качнула седой головой и соизволила вежливо добавить:

— Жаркое восхитительно, благодарю.

Лакей осмелился задышать.

— Бабушка, я не говорила, как тебе идет платье? — колокольчиком прозвучал голос Ровены. — Цвет индиго невероятно оттеняет кожу. Она такая молодая на вид, даже завидно...

— Вот! — торжествующе заметила старшая леди, одобрительно глянув на внучку. — Вот моя внучка никогда не опустится до пыли под ногами. Ты моя радость! Истинная кровь! — она потрепала дипломатичную любимицу за щеку, на что сын, почувствовав себя уже не столько успешным дипломатом, мрачно взглянул на мать. Та демонстративно продолжила говорить с внучкой. — Что ты думаешь о выборе Дранниса?

Ровена красиво подняла бровки, принимая с подноса пиалу с зеленым салатом.

— Думаю, что разумнее выбирать партию повыше.

С этими словами она взяла чашку, которая стояла выше остальных. Зыркнув, на мрачного отца и опустившую ресницы маму, Ровена решила сменить направление застольной беседы.

— Кстати... Я кое-что услышала, — неторопливо протянула она.

— О Драннисе? — мягко уточнила мама.

— О соловьях, — вскользь заметила Ровена.

Она намеренно сказала это как будто совсем небрежно, потому как не была слишком уверена, но похвастаться хотела. Вот что Ровена действительно утаивала, так то, что она больше нуждалась в совете. Прошлым вечером Алойзиус прислал цветы, снабдив их крайне приятной запиской с просьбой следующей встречи. И жест, и цветы, и записка были безупречны. И все же, когда Ровена прочитала записку, она задумалась о том, что чувствует. Ей было только приятно, а ведь «приятно» довольно небольшое слово, слишком далекое от «счастья» или даже просто «радости». Но и это осознание не помешало ей думать о новом знакомом с удовольствием и активно строить планы. Драконы изначальной ветки — наперечет, под ногами не валяются. Тем более мысль о герцоге крайне заманчиво щекотала самолюбие баронессы.