Книга Берта сдаваться не умеет, страница 90 – Екатерина Началова

— Камень давит на грудь! — второй янык продолжал вещать для всех.

Лежащий на земле помолчал, прислушиваясь. Затем отколупнул ногтем кусочек дерна из-под ног каменной фигуры, положил в его рот и опять прижался ухом к земле.

— Наша Мать хочет дышать, — сказал он, рассасывая землю. Крупинки во рту подтаяли, растекаясь на языке кисловатым с горчинкой вкусом.

— Наша Мать хочет дышать! — в голосе вторящего послышалось ликование.

На этих словах воины затаили дыхание. Казалось, перестала дышать вся орда. Воздух тоже замер, испуганно ожидая слов Оманы, которые она передавала первому яныку. Неужели настал тот день, когда им позволят освободить заточенную Мать из каменного плена чужаков? Если она скажет слово, они пойдут.

Такая тишина окутала степь, словно на земле сидели не пять сотен живых воинов, а пять сотен недвижимых и безмолвных статуй.

Первый янык поднялся на колени и глухо заговорил.

— Услышьте, слова Матери. Пора перемен пришла. Омана просит освобождения от камня.

Бум! — второй янык немедленно ударил в барабан.

Ладони воинов коснулись земли, а затем провели по собственным головам, благословляя себя.

— Ом! — благоговейно произнесли обветренные губы, склоняя головы перед Матерью.

Колотушка вновь застучала в барабан, теперь уже неторопливо, с угрозой, наполняя сердца манов силой и торжеством. Теперь они вольны грызть чужаков хоть зубами, пока не сгрызут до крошки. Сегодня великая Мать освободится и досыта напьется крови!

Доспать не дали. Через несколько часов, которые показались мне секундой, дверь опять начал выламывать тяжёлый кулак старшины.

— Открывай! Берта! Открывай!

Как же он достал... Еле открыв веки и с трудом стащившись с кровати, я открыла и так незапертую дверь. Койка Фэа была пуста: похоже Волчица сегодня ночевала не со мной.

— Что...?

Волк неожиданно сделал шаг вперед вплотную и потянул носом. Подумав, пару мгновений, о чем-то кивнул сам себе.

— Идешь со мной! — он мотнул головой в сторону, выставив вперед тяжелую квадратную челюсть.

— Куда? Не могу... Не отдохнула... — пошатнулась, еле стоя на ногах.

— Плевать на твой отдых. Живо со мной! У нас новое убийство.

— Какое убийство? Кого? Когда? — спросонья пыталась понять. — Да неважно! Я ничего не знаю, никого не убивала! Мануарцев только... И то, они сами упали!

Со сна не соображала. Передо мной все еще падали длинные лестницы с налипшими на них воинами. Рука автоматически сжала воздух. Рогатина где?

— С начальником поговоришь, — Волк неприветливо толкнул меня вперед. — Он тебе все и расскажет. Или ты ему, это как свезет.

Смутно понимая, что с неприветливым старшиной не пообщаться, покорно побрела вперед, одновременно пытаясь проснуться. Глаза закрывались. Мозги бастовали и откровенно не работали.

«Ерунда какая-то...» — я отбросила бесполезные сейчас мысли, машинально переставляя ноги и пытаясь ни во что не врезаться.

Путь, по которому меня направлял старшина, был знаком и вел к комнате Байнара. Меня охватило ужасное подозрение. Оно подтвердилось, когда уже на подходе в нос ударил густой запах заветрившейся крови. Около комнаты стояли Быки.

«Байнар...? Значит, Крис всё-таки... да?!»

Я начала просыпаться.

Открытая дверь... А за ней, в маленькой комнатушке — ноги... Да, Байнар. Он полусидит на кровати, горло глубоко перерезано от уха до уха. Пальцы растопырены, глаза полуприкрыты, на лице застыла посмертная маска изумления. И кровь... Много крови.