Книга Волчья ягода, страница 112 – Екатерина Началова

Стоя за ним, внезапно почувствовала себя глупой я. Сколько я тратила сил, пытаясь быть как матушка, пытаясь казаться лучше? Все равно в итоге теряла бдительность — и это видели. Я вспомнила, как ощущала себя измотанной всего после одного разговора, во время которого изображала Аглу, не себя.

— Боюсь, что как есть, не примут, — попыталась оправдаться. Затем поняла, что меня и так не принимают, вздохнула. — Нет, ты точно не глупый.

На это Дрей не отреагировал.

— Я как все — иногда умный, иногда дебил. Ещё одно... — Волк сменил серьезный тон на шутливый — ...люди уверены, что тебя пол стаи оприходовало. Скажи, что хотя бы высекли разок-другой! Надо им кость кинуть. Не скажешь — сочинят, что похуже.

Глубоко задумавшись над поведением, совету я решила последовать и на очередном посетителе ради эксперимента «призналась».

— Да, стыдно сказать, высекли пару раз, — сокрушенно произнесла я, глядя прямо в глаза очередной любопытной. — За то, что не смогла качественно отстирать шторы. Они у них ужас какие огромные... Так меня смотрящая Волчица ремнем по пяткам отхлестала. А во второй раз — веревкой по спине прошлась.

Лицо гостьи озарилось ужасом, но — на долю мгновения — счастьем. После нее еще несколько посетителей заботливо спросили, не больно ли мне ходить и лежать. Я слышала, как Дрей давится смехом из кухни. Меня тоже взяло странное веселье. Сколько можно пытаться произвести на них то самое надлежащее впечатление?

Когда в лавку ворвалась наша самая известная сплетница — бабка Сумиха, которая, по словам Олова, рассказывала, как я бежала от Волков голой, синей и хромой, я решила, что не хочу быть девочкой для битья даже в слухах. И в беседе «проговорилась»:

— ...хорошо все с тех пор, как от Волков сбежала. Ой...

Сделав вид, что фраза вырвалась случайно, я скорее замолчала, поспешно заворачивая ей растирку для ног.

— Так ты сбежала?! — Сумиха выпучила круглые глаза.

— Да, только никому! — сокрушенно произнесла, с удовольствием осознавая, что наживка проглочена. — Я вам правду расскажу, как было. Как женщина женщине, хорошо?

— Никому! — мгновенно поклялась бабка, с жадностью хищника тесно подходя поближе к разделяющему нас прилавку. Я наклонилась к ней.

— Дело было так: меня решили отпустить пораньше не просто за хорошее поведение, а потому что я ничего не воровала. Это же все знают? — говоря таинственно-громким шепотом, я проследила за подтверждающим кивком. — Вот и Волки поняли. А они строгие: если наказывают, так всерьез, если извиняются, так не стесняются. Предложили они мне выбрать — или тушу лося в подарок или любого Волка на ночь. Если я хочу.

Сумиха навалилась огромной грудью на прилавок, так что тот скрипнул.

— А ты?! — ее голос был страшным. Это был голос человека, нашедшего золотую жилу. Я зачем-то воровато оглянулась, и прошептала:

— А я подумала... Женщина я одинокая, зачем мне лось? Что я, лосей не видела? И согласилась на Волка. Собрали они, поставили они, значит, передо мной холостых в шеренгу... Те разделись — ну, чтобы во всей красе быть. Порядок у них такой.

Рот Сумихи восторженно приоткрылся, она даже не моргала.

— Пошла я, разглядываю... А они все такие... большие. Как лоси. Стоят, мускулы напрягают... Кто чем поворачивается: одни боком, другие передом...