Книга Волчья ягода, страница 115 – Екатерина Началова

— Да ты слушай дальше! Третий Волк — отошел за куропаткой... Когда пришел, узнал, что те Аску выгнали, и решил за ней идти. А что, девка она острая, мужа так заездила, что тот до сих пор еле ноги переставляет, а великородный-то повыносливее будет...

— Тот, волосатый? Или злой?

— Волосатый, похоже... Вот Аску и нашел.

— Брешешь!

— Чтоб меня земля прибрала, он сейчас у Аски торчит, пока матери нет. Она молчит, но я точно тебе говорю. Я вой волчий прошлой ночью слышала, хотя луны нет, и видела из-за кустов ихних...

— Что?! — ахнула вторая.

— Волчий хвост! Волосатый!

Жаркий диалог смолк только глубокой ночью. А ночь пришла без луны, окрасила воздух в непроницаемый черный и легко сделала слепым каждого, кто не видит в темноте.

Тихо скрипнула оконная ставня, и тьма на мгновение стала еще гуще: гибкая фигура легко влезла в приоткрытое окно.

Верис, проникший в кухню тихого дома, огляделся. Тепловое зрение позволяло ему видеть в темноте очертания обстановки, которая сияла для него монохромом синих оттенков. Змей шевельнул ноздрями, пробуя воздух. Дом наполнял сильный аромат можжевельника, от чего Верис сделал вывод, что травницы накануне обеззараживали помещения. «Предусмотрительно...» — подумал, и скользнул в спальню. Там, в кровати он увидел теплое пятно съежившейся под одеялом спящей. Верис поднял тонкую иглу, отравленную палитоксом. Первой он планировал нейтрализовать старшую травницу. Старые спят чутко, палитокс снимет эту проблему — вызовет паралич, и следом остановку дыхания. Аккуратный укол в основании шеи люди не найдут, даже и не подумают искать.

Можжевельник настойчиво хозяйничал в носу. Слыша тихое дыхание женщины, Верис поднял иглу, когда спящая вдруг пошевелилась. Не медля, он молниеносно опустил руку. Но до конца не получилось. Его замах с неожиданной силой остановила крепкая, совсем не женская рука. На огорошенного Вериса уставились жёлтые волчьи глаза. В голове молнией пришло осознание, но следующий удар по виску временно погрузил Змея в блаженное беспамятство.

— Готов, — тихо произнес Дрей, который сегодня изображал старшую травницу. Он аккуратно опустил тело на пол. Волки ждали две ночи, прежде чем дождались.

Таор вскочил с кровати Асы и резко выпрыгнул наружу через окно. Вернулся быстро.

— Один, — уведомил Дрея, который уже связал пойманного Змея за руки и ноги. — Конь за селом стоит.

Стащив, наконец, с головы женский чепчик в оборках, Дрей небрежно откинул его в сторону, затем аккуратно поднял упавшую на пол иглу. Ночная рубашка Аглы, одолженная по случаю, глухо треснула.

— Дерьмо, — шепотом выругался Дрей, очень аккуратно выпрямляясь, и, не сходя с места, скорее стянул ненужное уже облачение. — Может всё-таки к нам его?

Они договорились доставить схваченного к роду Змей.

— Смысл?! Брали уже одного, молчал как рыба. Пусть уж Ариас разбирается. У него свои методы по развязыванию языков, поговорят по-семейному... — с ухмылкой произнес Таор. Как и Дрей минутой ранее, он стоял босой, в напяленной на голое тело женской ночной рубашке и чепчике. — Меня больше волнует, где мать Асы бродит...

— Я так понимаю, Змеи ее не трогали, раз пришли... — Дрей тронул крепкой пяткой тело бесчувственного Вериса.

— По крайней мере, не эти, — согласился Таор. — Тащи его к змеенышу. Теперь я поищу травницу.