Книга Пшеничная вдова, страница 183 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Даже если ты и не знала, что восточники хотят откопать могилу собственной истории, – Реборн проигнорировал желание Джарума произнести речь, тот успел только открыть рот, но тут же его захлопнул, а король всем корпусом развернулся к своей дорогой жене, – За какие заслуги Восточникам достались такие привилегии? Чем они лучше остальных? Король Дорвуд не из тех, кто упустил бы выгоду, только если его дочь очень сильно бы об этом не попросила. Но я ни за что не поверю, что ты отдала прямой путь за Каменную Гряду только потому, что тебе жалко их вино. Так какова цена, Исбэль?

Вопрос встретила только гробовая тишина.

«У Восточников самый сильный флот на континенте. Нет, мой король, я ничуть не жалею, что в битве двух хищников мне удалось переманить на свою сторону самого крупного падальщика. Ты знаешь цену», – Исбэль не нужно было озвучивать свои мысли, чтобы они стали слышны даже Беккету, все еще прятавшемуся за спиной короля.

– Выступить против Блэквудов, – холодно ответил себе же Реборн, глядя, как его святая простота скромно потупила глазки.

Прошло уже несколько лун, а Реборн так и не посетил спальню королевы – они встречались только по восходу солнца. В первую же ночь после мучного приключения король твердо решил, что даст Исбэль время, чтобы унялась боль уже не девственной плоти и почти сразу об этом пожалел. Удивительны пути Идущего по Небу – теперь унять плоть казалось гораздо сложнее, чем возбудить ее. Реборн не способен был обуздать неуемный пожар чресел и чувствовал, что тело его живет жизнью совсем иной, неподвластной его разуму. Как только заходило солнце, и король с королевой укладывались спать, то начиналась какая-то вакханалия, сравнимая разве что с прижиганием каленого железа. Король всю ночь ворочался, глазея на мирно спящую королеву и не мог ею обладать. Разве что гладил ее огненные волосы да тихо прижимал Исбэль к себе, только распаляя свое и без того убийственное желание. А с утра, невыспавшийся и злой, срывал недовольство на страже. Никогда еще королю не было так трудно держать данное слово чести.

На третью луну король решил, что больше не выдержит такой пытки и покинул спальню прямо посреди ночи. Уже в иных покоях он долго размышлял, глядя на бьющиеся о скалы волны. Теперь Реборн хорошо понимал солдат, что скакали по лагерным девкам перед решающим боем или после долгого похода и на этот раз совсем их не осуждал. И даже подумывал даровать кое-какие привилегии.

Только после встречи с Восточниками он решился снова посетить спальню в надежде, что королева уже готова его принять. К тому же он заметил, что та уже долго находится в расстроенных чувствах и надеялся, что ночь любви усладит ее сердце и потушит его собственный жар.

– Сегодня ты проведешь ночь со мной? – спросила Исбэль, и в ее глазах появилась мягкая надежда.

– Я хочу услышать это без всяких сомнений, – Реборн коснулся шелковых волос жены, едва погладив их подушечками пальцев.

– Останься. Я хочу, чтобы ты провел ночь со мной, – смутившись, сломала последнюю преграду Исбэль.

Реборн мягко обхватил талию жены и посмотрел ей в глаза. У той пробежали искорки в малахитовых зрачках, и лёгкая улыбка коснулась алых губ. И этого она уже совсем не стеснялась. Как быстро смущение ее оставило, довольно подумал Реборн, надеясь на ночь без стеснения.