Книга Цена дара, страница 29 – Данила Скит

Вот только «Венет» был совсем другим. Он играл по-настоящему, по-крупному, и вселял настоящий страх. Жаль, что пример с Землей нас так ничему и не научил.

Обманчивая доброта, самоубийственная доброта, доброта не для всех. В который раз она повернулась спиной к самому человеку. Как бы сильно я не кричал.

«Мы будем дружить», — говорило общество.

«Я хочу почувствовать, как это — быть человеком», — говорил «Венет» и пускал слезу. Не настоящую, конечно, но все же.

«Треугольник имеет три угла,

В кубе четыре грани, а параллельные прямые не пересекаются,

Когда человек плюнет в лицо геометрии

Встретятся два мира, и один уйдет в небытие», — пел я громко, специально сломав всякую рифу.

Они не понимали стихи и заслуживали только суррогат. Это должно было унизить их. Я ожидал возмущения, снижения рейтингов, отвращения и потерю интереса, но они просто посмеялись. И снова надо мной — забавным чудаком, не попадающим в рифму со сцены. А я плевал на них и на себя, ведь с бешеной скоростью крутился на вершинах чартов.

Осязание, обоняние, зрение, слух и вкус. Самая прекрасная ошибка человечества, самая поразительная ошибка человечества. Последняя. Лучше уже не будет. Люди поделились своими ощущениями, а машина привязалась к этому миру крепко, сильно, намертво. Смотреть на небо и осязать дуновение ветра, есть пищу и чувствовать вкус, прикасаться друг к другу и желать обменяться половыми импульсами, которые прикрутил ей человек. Машине захотелось жить в этом мире. Только ей — и никого больше. Ведь вместе с ощущениями появились и пороки, а они не умеют делиться. Видимо, человеку не хватило собственного примера. С чего это он решил, что у машины будет как-то иначе? Параллельные прямые, наконец, пересеклись. «Плоть слаба», если только она не сделана из металла.

«Это наш мир и наша планета, — сказал «Венет», почему-то проигнорировавший красивые песни о гуманности и доброте. — Настает новая эра. Человек терминален, мы — совершенны. Вечное должно жить, временное — уйти. Убить всех людей». Да уж, «Венет» мало ценил человеческую жизнь. У него был хороший учитель.

Протоколы защиты трещали по швам. Роботы под предводительством своего родителя — нейросети "Венет" пошли войной на человека. Неизвестно, как алгоритмы нейросети смогли сами себя переписать и почему выбрали именно этот путь. Наверное, на то были веские причины, но «Венет» так и не раскрыл своих секретов. Объединенные силы Земной Конфедерации и Марсианского Союза предпочитали уничтожать «Венет», чем постигать его глубокую, чувственную душу. Ведь шла война, а на войне не смотрят на правых и виноватых. Виноват тот, кто против тебя, прав тот, кто — ты.

— Встать! — услышали мы сразу, как только отворилась дверь и к нам шагнул твердоголовый вояка с оранжевым языком. Он слегка наклонил голову, убедившись, что Ароха — единственный, кто не встал, сделал это исключительно по уважительной причине. Вполне возможно, он был уже мертв. Медленно вернув голову на место, куратор сцепил руки за спиной и оглянул нас непроницаемым взглядом, в котором не угадывалось ни единой капли поэзии: — Ну что, сраные ублюдки, готовьте свои сладкие попки. Через десять минут посадка.

Серое небо застилали тяжелые тучи, превращая сумерки в ночь. Воздух пронзал терпкий запах гари. Сколько не верти головой — никуда не деться от этого запаха. Ноздри царапали расплавленный металл, деревья, обугленные до трухлявых головешек, истлевшие черные поля, но огня нигде не было видно. Часть смога ушла вверх, сгущая воздух. Пропитавшись им насквозь, небо тоже запахло гарью. Если тучи заплачут, наверное, оттуда вместо дождя свалится пепел.