Книга NeuroSoul Том 1., страница 59 – Данила Скит

— Сегодня мне нужно идти в штаб, — предупредил Дэвид, натягивая трусы. Он любил спать голым. Не потому, что чувствовал себя комфортнее, скорее, наоборот. В казармах выдавались шорты и футболки с колкими швами, которые мешали спать. На голом теле швов не было, и ничего не кололось, но иногда он замерзал во сне и при пробуждении у него горела кожа. Однако, без одежды он чувствовал себя свободным, особенно когда на него никто не смотрит. — Начальник сказал мне подойти к обеду, у них какое-то новое задание. Половина моих друзей погибло в «Бельтресе». Это не хорошо, особенно если придется знакомиться с новыми.

При воспоминании о погибших товарищах на Дэвида иногда накатывала грусть, но он предпочел умолчать об этом. Разговоров о грусти на сегодня было достаточно. Он собирался покушать вслед за многогранником и продолжить работу.

— Ты опять оставишь меня одного? — с грустью спросил многогранник. По крайней мере, Дэвиду так показалось.

— Работа — это ежедневное занятие. Так хочет мой начальник.

— Это тот не друг, который любит собрания?

— Угу.

— Он снова зовет тебя на собрание?

— Нет. А хотя… может, и да, — Дэвид не был уверен. — Наверное, будут новые знакомства, взамен старых. Старые мне больше нравились, новые мне трудно даются. Долго привыкать. — Дэвид подумал немного. — Хочешь, возьму тебя с собой?

— А можно? — многогранник начал переливаться множеством оттенков, и цвета его граней смешались.

Дэвид знал многогранник чуть больше недели, а виделись они и вовсе пару раз, но новым знакомством это уже нельзя было назвать. Он был маленьким и не стрелял лучше него, а еще не хвастался лишними пунктами, не подначивал его, не имел рта и точно не был способен перепить. Привыкать к такому товарищу было легче всего, особенно если он питается солнцем и ждет тебя. Он мог бы пронести его незаметно, скрыв от остальных. Только если многогранник будет молчать.

— Нельзя говорить при других. Разговаривать можно, только когда мы остаемся наедние, — Дэвид почти оделся, решив не застеливать жесткую аскетичную кровать — еще один признак свободы. — Магилак не любит, когда при нем говорят лишние слова. Тогда он сильно злится. А если он услышит тебя, то придет в ярость.

— Вам нельзя приводить друзей на собрания?

— Не помню, чтобы в правилах значился строгий запрет, если только на очень секретные. Но однажды Фландер притащил в штаб таксу, его мама уехала на море и оставила ему своего питомца. Ее зовут Сосиска. Магилак вышвырнул обоих и решил Фландера премии, — Дэвид улыбнулся. — Глупый Фландер. Человек с настоящими лишними пунктами так бы не поступил. Кстати, как тебя зовут?

— Не знаю.

— Нельзя не знать своего имени.

— Я «Анпейту девятнадцать-двадцать», этом мой серийный номер.

— Номер — не имя, и звучит некрасиво. Мне нужно к тебе как-то обращаться. Особенно если ты забудешься и все-таки заговоришь. Могу и прикрикнуть. Ты только не обижайся. Так надо.

— Хорошо, я не буду обижаться, — ответил Разум. — Ты подаришь мне новое имя?

— Чтобы подарить новое имя, нужное иметь старое, а у тебя его нет. Можно просто назвать, как при рождении. Я могу дать тебе какое-нибудь, или выбери сам. У меня не особо получается придумывать.

Пока многогранник притих, размышляя над своим новым именем, Дэвид почистил зубы и умылся. Он также надел разные носки и натер до блеска ботинки. Сегодня он встал на целых шесть минут и пятнадцать секунд раньше, и мог позволить себе подольше постоять на кухне и не о чем не думать. Потом настанет учтенное время и ему снова придется думать. Он поглощал белково-сбалансированный завтрак из бутылочки, заедая все кусочками вчерашней яичницы. В холодильнике еще валялись недельный виноград и один лимон. Единственное, по чему Дэвид действительно скучал — это казенная еда. Ее не нужно было готовить, и она была бесплатная. Временами даже вкусная.