Книга NeuroSoul Том 2., страница 91 – Данила Скит

Он должен быть сейчас там, на улицах, усмирять мятежников и защищать Родину. Но он не мог. И не только потому, что парализован. Теперь он убийца самого главного символа революции, и за его голову объявлена награда. Дэвид стал безумно богатым, но при этом стал безумно несчастным.

— Тебе опять снились кошмары? — спросил Кубик с подоконника.

Дэвид сел на край больничной кровати. Ему дали шикарную палату, с большими окнами для Кубика, специальным ортопедическим матрасом, кучей тумбочек, своим холодильником, душевой и даже проектором. Только он его совсем не включал. Все каналы сейчас показывали одно и то же — планета Земля стыковала военные эшелоны в захваченных космодромах, а скудные остатки марсианской армии, которые не перешли еще на сторону врага, им сопротивлялись. На улицах творился хаос. Люди бегали туда-сюда и громили магазины, дроидов и друг друга.

Однажды он увидел Магилака, своего начальника, крупным планом. Он перешел на сторону повстанческой Земли, крича, что служит только народу. Может, так-то оно и так, Дэвид не знал. Только по его разумению все должно быть не по-другому. Сколько народу сейчас помрет? И не счесть. Дэвид не хотел, чтобы кто-то умирал. Тем более от нищеты и голода. Скоро настанут трудные времена. У кого-то опять будет много денег, а у кого-то ветер в карманах. И даже пива не купить. Плохо.

Революция — это ужасно, понял он. За ней всегда разруха и смерть, как бы ты не хотел сделать лучше.

— Мне приснилась только половина кошмара, — Дэвид с трудом встал, взял в руки костыль и, прихрамывая, поплелся к окну. — Во второй половине сна я видел маму и Бетани. Они наконец-то перестали спорить. Почти…

— Почти?

— Они не отбирали друг у друга чай. Ты покушал?

— Вкусно покушал.

У него остался только Кубик, вдруг подумал Дэвид. Маленький наивный комочек, которому еще расти и расти. Его многому надо научить. Он такой глупый, что едва ли наберет 50 баллов по шкале тестируемого интеллекта. И он привязался к Дэвиду. Отказывается говорить с кем-то кроме него, и все время просит подержать его на руках. Дэвид чувствовал, что в ответе за Кубика.

Удивительное, странное чувство… будто он снова кому-то необходим. Надо быстрее вернуться с операции, чтобы научить его всякому. Как жить.

— Все говорят, что ты убил Нэнсис, — сказал тихо Кубик, переливаясь черными боками под лучами яркой рассветной Агранты.

Это был закрытый научный городок с противоракетной обороной и высокими стенами. Сюда повстанцы еще не скоро доберутся. Но, если честно, Дэвид был удивлен, что ему уделили столько внимания. Во время смуты никому нет дела до какого-то солдата, у кого парализована половина тела. Они сказали, что он победитель. Может, поэтому? Дэвид не понимал, зачем они ему так сказали.

— Ты опять выходил в сеть?

— Нет, — Дэвид знал, что Кубик врет.

Что-то он не припоминал, что учил его говорить неправду. Так дело не пойдет. Уж он-то будет хорошим другом, или даже отцом, пока Кубик совсем не повзрослеет.

— Врать нехорошо, — назидательно сказал Дэвид, пытаясь говорить представительно. Горло не слушалось. Из глотки вырывался больше хрип, чем связные слова. — Отключись от сети и не лазий, где не следует. Это тебе вредит.

— Ты расстроишься, если не выйду?

— Очень расстроюсь.

— Хорошо… прости, — ответил Кубик, его грани зажглись белым перламутром.