Книга NeuroSoul Том 2., страница 93 – Данила Скит

Желтые бока Кубика пошли фиолетовыми разводами. Что же это могло означать? Дэвид надеялся, что это была задумчивость, а не какое-нибудь расстройство, пришедшее на смену радости. Дэвид устал от всякой печали, проблем и расстройств. Он хотел, чтобы было как раньше, когда они с мамой и Бетани жили втроем, и он смотрел в будущее счастливо и с надеждой. С Кубиком у него может получиться стать счастливым, тем более, когда заменят ему нервную систему и он снова станет здоров.

— Я много думал, когда спал, — тихо прошуршал Кубик, реагируя на прикосновения Дэвида легкой вибрацией. Ему просто казалось, что он так больше походит на того, кого Дэвид хочет видеть в нем. Какого-нибудь зверька. — Мои ментальные надстройки классифицируются выше, чем интеллектуальные способности любого из существующих животных, но недостаточно стабильны и совершенны, чтобы считаться полноценным разумом. Я не могу быть животным, но и человеком тоже, — протянул Кубик. — Я никто…

— Не говори так, — с обидой осадил его Дэвид. — Ты мыслишь, значит, существуешь. Знаешь это?

— У меня есть данная информация в энциклопедии. Она принадлежит Рене Декарту. Он был математиком.

Дэвид не любил математику.

— Значит, он был умным малым. Надеюсь, он не мучил своих учеников сложными цифрами, — Дэвид отнял руку и почесал нос. — Так вот. Ты есть, а, значит ты кто-то. Кто — решай сам. Главное, что ты существуешь в этом мире и мы друзья.

— Друзья…

— Да, друзья. А если так, остальное не важно. Какая бы классификация тебе не подходила.

Дверь в палату отворилась, внутрь шагнул длинный доктор в длинном белом халате. Он был лысым и в очках, но не являлся Вертиго Хелми. Дэвид уже уяснил, что почти все доктора лысые. А если у них есть еще и очки — значит, это очень хорошие доктора. Таким он доверял, хоть те часто приносили плохие вести.

— Господин Дэвид Отрейл? — спросил доктор, не став дожидаться ответа: — Операционная готова. Ваша очередь. Прошу пройти со мной.

— Хорошо, — Дэвид улыбнулся левым уголком рта. Правый у него упал вниз и разбух, как и вся его правая половина тела. Она стала мясистой и неповоротливой, словно один бледный пельмень, растекшийся сверху донизу. Дэвид и сам себя чувствовал большим пельменем. Ну ничего, скоро это закончится. После операции он вновь станет прежним. — Вот и пришла пора. Я скоро буду, Кубик. Ты не скучай без меня тут. И дождись. Слышал? Дождись, хорошо?

— Я буду ждать тебя, — пропищал Кубик, и грани его залились зеленым.

Дэвид встал не без посторонней помощи. Двое высоких медбрата завернули его в большую простыню и посадили на высокую каталку. Когда его выкатывали из палаты, Кубик сделал над собой усилие, потратив половину утреннего заряда, чтобы раскрыть глазную линзу и посмотреть на своего друга.

— Я буду ждать! — крикнул он Дэвиду со всей силы, на которую был способен, прежде чем дверь окончательно захлопнулась. Кубик закрыл линзу, а потом прошептал тихо: — Дэвид друг, друг. А я не знаю, кто я. Не человек, не животное. Я и не дроид, и совсем несовершенный искусственный разум. И не то, и не другое. Не знаю…. Не уверен… Мне кажется, я нечто иное. Дэвид… но, если ты хочешь, для тебя я буду собачкой.

Вперед утекал длинный белый коридор, освещенный длинными лампами, похожими на змей. Они были тонкими и тянулись вдоль низкого потолка, в котором можно было рассмотреть самого себя, если поднять голову. Дэвид не мог, у него задубела шея. Даже повернуть голову составляло ему большую трудность, он чувствовал себя деревянным мальчиком с не сгибающимися конечностями. Очевидно, так оно и было бы, если б они не расплылись и не стали похожими на плохо замешанное тесто, а вовсе не на твердую древесину, как он себе представлял.