Книга Пощадите, мой лорд!, страница 30 – Александра Питкевич, Пиппа Пунш

– У тебя очень красивый цвет волос. Не видела таких, – помогая расстегнуть куртку, заметила одна из женщин. Другая растирала какую-то пасту в маленькой керамической мисочке, а третья раскладывала наряды на постели. Как поняла, каждая ниша в этой большой пещеры была чем-то наподобие дома или шатра для отдельной семьи.

– У мамы был не такой, так что, наверное… достался от отца, где бы он ни был, – почему-то я чувствовала себя с этими женщинами спокойно. Словно со старшими рода. Но не так, как было в Оазисе Срединной луны. Там меня никогда не отпускало ощущение чуждости, неправильности. А может, мои соплеменники знали, откуда я взялась?

– Может, и так. Никто из нас не встречал Полуденную тень, – с каким-то восторгом прошептала женщина, что меня раздевала, а ее глаза расширились от восторга и ужаса. Но на губах все же играла улыбка.

Другая фыркнула и подала мне неширокое тонкое полотно, чтобы завернуться. Женщины уже рассказали, как все пойдет, так что я была готова. Почти.

На тело наносили красную и золотую краску, которая застывала коркой. Волосы промаслили и расчесали так, что в них отражался свет огней. Я походила на картинку, а не на саму себя. На расписное, узорчатое дерево, над которым долго-долго работал умелый резчик.

К тому моменту, как за занавеску заглянула Манерен, у меня разве что лицо осталось не раскрашенным, если не считать узора на лбу.

– У нас все готово. Как вы?

– Немного еще надо подождать, пока краска не успела подсохнуть, – рассматривая меня со всех сторон, ответила одна из женщин.

– Хорошо. Тогда мы собираемся все на месте и ждем вас. Как сможете – приходите.

Через полчаса меня, укрытую плотным покрывалом с головой, поддерживая под руки, вывели в тот же грот с озером. Я ничего не видела, кроме слабых отблесков, проходящих через ткань, камней и песка под ногами. Но я слышала гул множества голосов. От этого сердце взволнованно стучало в груди.

– Проходите сюда, – я узнала голос старухи, а через мгновение с меня сдернули покрывало. Стоять так, одетой только в рисунки из хны, от которой немного чесалась кожа, было странно, но я почти не ощущала себя голой.

С противоположной стороны озера колыхались люди. Но это меня не касалось. Я слушала голос старухи.

– Фейге Нбагоро, Красная Птица Пустыни, я принимаю тебя под свой покров. Этим песком, – меня потянули за руку, и я зажмурилась, когда на голову мелким потоком посыпался песок, щекоча плечи, шурша по телу.

– Я принимаю тебя этим огнем, – песок пропал, и меня окутало плотное облако теплого, ароматно дыма. – Принимаю этой водой и своей кровью.

На плечо легла сухая, влажная ладонь. Проморгавшись, я опустила взгляд и увидела, как среди узоров хны появился кровавый отпечаток ладони.

– Смой с себя прошлое, девушка, – старуха указала на озеро. В этом месте спуск был плавным, а дно светилось белым, чистым песком.

Медленно, все еще поддерживаемая с одной стороны женщинами, я спустилась к воде. Холод куснул за пальцы, волной пройдясь по телу вверх.

– Зачерпни горсть песка и смой краску, ополосни волосы. Смой все. Оставь прошлое воде. Она пройдет сквозь камни и вернется чистой, забрав все твои печали.

Чужие руки пропали, и я двинулась дальше, подрагивая от холодной, обжигающе чистой воды.

Я сделала, как велели. Но краска плохо сходила, хлопьями отставая от тела, загрязняя воду. Но я терла и терла. Ноги, плечи, живот, пока на месте рисунка не остался яркий оранжевый узор вместо потемневшей пасты.