Книга Плетущая, страница 102 – Лия Арден

На протяжении дня она просыпалась не единожды, тело оставалось слабым, ноги едва держали, но с каждым пробуждением голова становилась всё яснее. Ена ещё дважды приняла лекарство, теперь уже разведя его с водой. Вечером она очнулась от звука раскрывшейся двери.

– Что за… – ахнул Рокель, заметив Ену, безмолвно сидящую в кровати. Она ничего не делала, просто растерянно моргала. Княжич застыл в ореоле света, льющегося из коридора. В спальне самой Ены горела одна свеча. – Где слуги и лечец? Я сказал, что ты заболела. Они пообещали пристально проследить за твоим состоянием.

Ена фыркнула, наблюдая, как он расхаживает по комнате и зажигает новые свечи. Рокель с недоумением обернулся, разобрав презрительную реакцию.

– К тебе хоть кто-то приходил? – ошарашенно спросил он, наконец сообразив. – Что вообще творится на этом треклятом княжеском дворе?!

Ена внимательно оглядела столы и стулья в поисках изменений и свидетельств чьего-нибудь хоть краткосрочного присутствия, но, как и думала, ничего не нашла.

– Я змеиная княжна, Рокель. Когда я болею, меня не лечат и тем более никто не желает за мной ухаживать, – мягко пояснила она. – Была только одна помогающая мне знахарка, но ей пришлось уехать. Не бойся, опасность миновала. Завтра я буду в порядке.

– Я не боюсь!

Его возражение вышло излишне эмоциональным, Ена издала хриплый смешок.

– Боишься. Я знаю. У тебя всегда брови приподнимаются, но ты пытаешься хмуриться. Получается странно. – Ена попыталась изобразить его выражение лица, но вышло наверняка нелепо, и она тихо рассмеялась, заметив замешательство княжича. Он расслабил лицо и плечи, прикидываясь, что ничего не было, её смех не поддержал, но и разозлённым не выглядел.

Рокель запустил руку в тёмно-русые волосы, окинул Ену изумлённым, почти недоверчивым взглядом и неожиданно ушёл. Сперва Ена не поверила, что он даже ничего не сказал, а затем сникла, потёрла лицо ладонями, сражаясь с внезапно подступившими слезами. Она не хотела показывать, но действительно никогда не чувствовала себя более одинокой, чем во время болезни. Без Мильи в эти уязвимые моменты она была совсем одна, сражалась с лихорадкой или выворачивала скудную еду в ведро. Она была способна себя вылечить, знала нужные лекарства и могла их приготовить. И всё же отсутствие хоть капли заботы и поддержки ранило хуже любой рези в животе или головной боли.

Кажется, она опять задремала, потому что резко дёрнулась и распахнула глаза, когда хлопнула дверь. Ничего не говоря, Рокель поставил поднос на сундук рядом с кроватью Ены, подтащил низкий табурет, уселся, взял миску с кашей и начал её помешивать. Девушка заморгала, растерянно следя, как пар поднимается от еды. От запаха желудок Ены сжался, издав громкое урчание. Рокель на мгновение замер, а затем продолжил помешивать кашу.

– Тот мужик умер. Видел, как вынесли сегодня утром, – внезапно выдал Рокель, не отрывая взгляда от миски. – Сказали, помер во сне.

Ена с трудом проглотила вздох облегчения.

– Какая жалость.

Рокель окинул её красноречивым «да неужели?» взглядом.

– Зачем ты его убила?

Сперва Ена сжала губы, намеренная солгать, но неожиданно для себя устала. Слишком устала скрывать всё и ото всех. Если она не может довериться Рокелю, то какой смысл продолжать вообще жить.