Книга Плетущая, страница 122 – Лия Арден

Слёзы подступили к горлу, сделав голос глухим, но Ена упрямо глотала всю горечь, стараясь разжечь не вовремя потухший гнев. Ей нужны были ярость и негодование, чтобы набраться от них сил.

Лицо Рокеля потемнело, во взгляд вернулась свирепая ненависть, та самая, которую Ена намеренно вызвала. Пусть продолжает её ненавидеть. Она хотела, чтобы он уехал. Пусть возненавидит настолько, чтобы сейчас же сбежать обратно в Сечень.

– Ночи со Златом стоили того? – тихо спросил княжич, сбив с Ены всю спесь.

Волна жгучей обиды захлестнула.

– Твоя жизнь стоила того! – не подумав, рявкнула она. – Жизнь князя, Зорана и твоя! Стоили того!

Рокель растерянно моргнул.

– Вас собирались казнить следующим же утром! И не просто казнить, Злат намеревался показать себя сильным правителем, хотел запугать при помощи вас остальных! Он собирался вас опозорить! Бить, пытать, мучать! Ваши лица изуродовали бы до неузнаваемости, вам не оставили бы ни одежды, ни языков, ни зубов, ни гордости! Так мне обещал Злат! Он собирался повесить Зорана на глазах твоего отца, а после его самого. Тебя же намеревался сделать скопцом и приставить ко мне, чтобы ты, безголосый и опозоренный, каждую ночь смотрел, что он будет со мной делать!

Ена запыхалась, едва не сорвав голос. Она испуганно умолкла, наконец увидев вытянувшееся лицо Рокеля, даже сеченцы позади княжича все смотрели на неё. Ена обхватила себя руками, старательно натягивая на лицо маску спокойствия. От той остались лоскуты, но она упрямо надеялась скрыть хоть часть испытываемого ужаса. Она помнила угрозы Злата в мельчайших подробностях, едва ли не слово в слово.

– У Злата не было прямых доказательств, но он князь и мог сделать, что хотел. Я умоляла его вас отпустить, и тогда он дал мне выбор, – чуть спокойнее продолжила Ена, поняв, что нет смысла молчать, когда главное из неё уже вырвалось. – Я остаюсь добровольно и поддержу обвинения в вашу сторону на суде. Взамен я потребовала отпустить вас живыми и не слать следом наёмников. Он согласился, а потом надругался надо мной в качестве закрепления сделки, чтобы я не передумала.

Сил на крик не осталось, Ена говорила спокойно, размеренно, с ледяным равнодушием. Рокель застыл, казалось, перестал дышать.

– Весь список обвинений я услышала только на самом суде.

– Ты… – Рокель сделал паузу, облизав пересохшие губы. – Но ты… не поддержала все обвинения.

Ена сжала губы, помялась перед ответом, но всё-таки кивнула.

– То я признать не могла. Точных доказательств, что вы причастны к пожару и гибели князя Креслава и младшего княжича, не было. Их не успели или не сумели подделать. Я поняла, что если подтвержу, то вам не отмыться, поэтому не согласилась. Я нарушила наш уговор, но Злат слово своё сдержал. Лишь поэтому… несмотря на всё, я пока ему не отомстила. Любой пришедший на его место мог решить, что князь сеченский и вы – его сыновья – по-прежнему помеха. Тем более сейчас, когда один стал визинским героем. Живой Злат – залог, что княжеские наёмники в Сечень отправлены не будут.

– Он просто так это тебе простил?

– Нет, – нехотя выдавила Ена. Рокель продолжал молчать, желая знать всё. – Он изнасиловал меня во второй раз.

Рокель потёр лицо ладонями, но Ена успела заметить болезненную гримасу, которая то и дело становилась гневной. Однако княжич остервенело тёр кожу, удерживая всё внутри.