Книга Плетущая, страница 94 – Лия Арден

На закате третьего дня Алай предупредил о большом скоплении мертвецов на севере, царевич то ли начал чуять их, то ли по следам на снегу понял. Когда под конец дня в компании новых знакомых Ена искала подходящие мечи и оружие среди павших, она неожиданно замерла при взгляде на юг. Смутное предчувствие оцепенением охватило всё тело. Она перестала видеть окружающих покойников и не заметила, как из руки выпал поднятый ранее колчан со стрелами.

– Ена? – позвал Алай, заметив её растерянность.

Ена не отрываясь глядела на зарево пожара, охватившего темнеющее в сумерках небо.

– Жаль их. Слыхала, что долго держались, – сказала Кази – последняя из оживлённых Мораной. Она встала справа от Ены, глядя на далёкий дым.

– Я тоже помню. Мать всё уговаривала отца туда бежать, – поддержала Ценета.

Морана и остальные девушки в алых плащах начали подходить к Ене, зачарованные далёким ощущением чужой агонии. У Ены зашумело в ушах, последующие обсуждения она не разобрала. Те слились, зрение расплылось, вынуждая Ену хмуриться, чтобы вновь сосредоточить внимание.

– Что там? – едва шевеля губами, спросила она.

Голоса вокруг замолкли.

– Там Сечень, Ена. Там…

Не дослушав, Ена рванула в направлении далёкого пожара.

Ену мутило от предстоящего. Видеть Злата она не хотела, но какой у неё – княжеской наложницы – выбор? Девушка раздражённо бродила из угла в угол своей спальни. Начало лета, дерево пола уже не холодило босые ступни, однако по телу гуляли мурашки под тонкой ночной сорочкой. За окном давно стемнело, пламя свечей вилось ровно, мягко освещая комнату.

Позавчера она забрала свой перстень и разругалась не только со Златом, но и с Рокелем. С тех пор не виделась ни с тем, ни с другим, избегая любых встреч. Она продолжала следить, чтобы сеченскому княжичу подавали еду, вовремя наполняли купель и чистили одежду, но на глаза самому Рокелю она не попадалась. Злат же…

Ена поморщилась, вспомнив подслушанные россказни. Задрала сорочку, чтобы оценить бледные синяки на коленях. Никакие сплетни её душу ранее не волновали, но она и не ожидала, что всю эту грязь услышит Рокель. Да, Злат бывал с ней груб в близости, хватал излишне резко, угрожающе горло сжимал в гневе, но в действительности после первого принуждения никогда её не бил. Однако многих успокаивала и, кажется, даже радовала мысль, что князь с ней жесток, возможно, поэтому не трогали, уверенные, что их государь её за все проступки с лихвой наказывает. В действительности большинство отметин на теле Ены – плохое питание и разный дурман, который ей уже годами подсыпают. Хитрости Мильи спасают её разум и жизнь, но даже ослабленная её порошками отрава на теле всё же сказывается: синяки даже от слабого удара на коже проявляются. Эти же просто от того, что Ена о корягу споткнулась и неудачно рухнула, но недоумкам лишь бы посплетничать, новых гадостей о ней выдумать.

Ена вздохнула, опёрлась о столбик балдахина и свесила голову. Злат обещал прийти сегодня. Она выбила для себя вольности. Других наложниц приводили князю в спальню, Ена же вынуждала Злата приходить к ней самому. И ради сохранения этих вольностей приходилось уступать в другом: пускать в свою постель. Ена недовольно зашипела, окинув взглядом белую ткань сорочки: она скрывала слишком мало, чтобы в таком встречать гостя, но Злату это нравилось. Ещё ему нравилось, когда она заплетала для него косу, которую затем позволяла расплетать. Далеко не всегда Ена была покорной и встречала его в таком виде, однако она достаточно его разозлила и надеялась смягчить произошедшее, прикинувшись робкой и безвольной.