Книга Почти полночь, страница 31 – Дж. С. Андрижески

Ник сжал челюсти.

— Я хочу знать правду о себе и о том, как я сюда попал, — хрипло повторил он. — Я это заслужил. Не так ли? Если я никогда не вернусь… если мне больше никогда не суждено увидеть свой родной мир или быть с людьми, которых я оставил позади, я, по крайней мере, заслуживаю того, чтобы вернуть эту часть себя. Не так ли?

Наступила тишина.

Ник заметил, что выражение лица Сен-Мартен изменилось.

Она выглядела почти заинтересованной, даже заинтригованной.

В то же время она почувствовала умеренное облегчение, как будто сочла это хорошим знаком.

Как будто она подумала, что просьба Ника может означать, что он готов прийти к принятию.

Конечно, это могло быть притворством.

Вероятно, это и было притворство.

Если только она просто не пыталась придумать, как использовать его признание, его истинную уязвимость, скрывающуюся за его желанием узнать правду о своей жизни, в своих интересах.

— Считай, что это сделано, — сказала она. — Я ничего не могу обещать…

— Я и не ожидал, что ты сможешь, — вмешался Ник. — Вот почему я не просил никаких гарантий. Только твоей помощи. Или, по крайней мере, отсутствия препятствий с твоей стороны, — он бросил на неё предупреждающий взгляд. — Мне бы хотелось, чтобы Тай занялась той частью, для которой нужны видящие. И Малек.

Она медленно кивнула, но он заметил, как она сжала губы.

— Не Уинтер? — спросила она.

— Не сразу, — ответил Ник. — Для неё это личное. Это может всё усложнить.

Лара медленно кивнула во второй раз.

— Хорошо, — согласилась она.

Он старался не замечать странного выражения, появившегося в её глазах, когда она продолжала смотреть на него.

Он знал, что это, скорее всего, не сулит ему ничего хорошего.

Если в конце концов он докопается до правды, ему будет практически всё равно.

Глава 7. Рыцарь

Ник вышел с ринга, вытирая кровь и пот с лица. Он почти не обращал внимания на крики болельщиков и лица своих кураторов, пока проталкивался сквозь них.

Конечно, он смутно осознавал всё это.

Толпа была огромной и, возможно, даже пугала бы, будь это другой вечер. А так Ник своими вампирскими глазами видел только размытые лица. Он видел открытые рты, слышал какофонию криков, одни из которых были хриплыми, другие пронзительными, третьи больше походили на рёв. Он видел, как люди подпрыгивают в темноте за освещённой бойцовской клеткой. Всюду сыпались конфетти, попкорн и женское нижнее бельё. Он слышал оглушительный топот ног — толпа топала ногами и подпрыгивала на месте.

Амфитеатр стонал от их коллективного безумия.

Это звучало как раскаты грома.

Это походило на биение сердца монстра, если бы оно у него было.

У Ника его не имелось.

Он также не чувствовал адреналина, или того, что заменяет таковой у вампиров.

Какой бы жар ни разгорелся в нём от борьбы, даже если это был всего лишь низменный, рефлекторный всплеск чистого инстинкта выживания и обороны, он уже начал остывать к тому времени, когда находился на полпути вниз по лестнице. Однако ему казалось, что его обычный разум так и не проснулся, пока он не спустился до конца, и те огни и звуки не начали исчезать по-настоящему.

Дверь за Ником закрылась.

Возникло такое ощущение, будто запись резко промотали вперёд.

Затем он просто стоял там, в «яме», как называли это помещение бойцы и персонал. Он поморгал из-за резкого освещения тренировочной площадки под ареной, принадлежавшей Фарлуччи.