Книга Шулер, страница 100 – Дж. С. Андрижески

— Не перегибай палку! — громко сказал он.

Я рассмеялась и, о чудо из чудес, почувствовала, что он улыбается.

Он сильнее надавил на газ, и байк ринулся вперёд.

К тому времени солнце опустилось за горизонт. Огненно-красные облака расплылись над океаном, а под ними небо окрасилось тёмным цветом индиго, почти цветом Барьера.

Несколько часов спустя Ревик выполнил резкий разворот, свернув с городских улиц Ванкувера на небольшое шоссе. Прямо перед развилкой к мосту Лайонс-Гейт он направил нас вниз по очередному съезду.

Я мельком заметила указатель, показывающий на лесную темень Стэнли-парка.

Совсем вымотавшись, я теперь крепко обнимала Ревика за талию, боясь, что иначе могу нечаянно ослабить хватку и свалиться. Байк попрыгал по траве, чтобы добраться до велосипедных и пешеходных дорожек у воды, и Ревик выключил переднюю фару, так что мы ехали в темноте. Мои глаза щипало от утомления, и я лишь мельком замечала тёмные деревья слева от нас, изгиб бухты и покачивающиеся мачты в лодочной гавани справа. За доками поднимались небоскрёбы, изогнутые цилиндры стекла, которые освещали воду словно стена сине-зелёных глаз.

Мы обогнули полуостров по кругу, и порыв холодного воздуха обрушился на байк, заставив Ревика выправить его положение перед тем, как дать по газам. Вода проносилась мимо размытым пятном, картинка вибрировала. Когда колеса байка стали подниматься по покатой тропе, я увидела небольшой маяк с выключенным освещением. Полоса тьмы находилась под ним, нарушаемая отсветами медленно движущихся кораблей.

Ревик подвёз нас к бело-красному маяку со стороны моря, припарковавшись под двумя каменными лесенками.

Прежде чем я осознала, что мы останавливаемся, он уже выключил двигатель, оставив нас в зловещей тишине с одним лишь ветром и накатывавшими на берег волнами. Расстегнув ремешок под подбородком, Ревик стянул свой шлем. Пряди влажных от пота волос торчком стояли на его голове.

Ногой выставив опорную подставку мотоцикла, он слез с него. Я смотрела, как он подходит прямо к каменному основанию маяка. К тому времени, когда я различила квадратную металлическую панель, Ревик уже выпинывал её пяткой ботинка.

Я сняла свой шлем и слезла с байка. Боль прострелила меня от копчика до самых плеч, как только я встала на ноги. Мои руки ощущались мёртвым весом. Несколько секунд я просто стояла там, сжимая и разжимая руки в кожаных перчатках и пытаясь вернуть им чувствительность.

Я наблюдала, как Ревик заканчивает выбивать панель.

Затем он повернулся ко мне, его лицо казалось поразительно белым после целого дня за тонированным забралом шлема. Позади него в цементе зияла дыра три на три.

— Я так понимаю, отель — не вариант? — пошутила я.

Подойдя обратно ко мне и байку, Ревик открыл ящик в сиденье мотоцикла, вытащил синий рюкзак и одеяла, затем дешёвую лампу на батарейках. Включив её, он поставил её сразу за дырой в каменной стене и полез внутрь, толкая рюкзак и одеяла перед собой.

Вдохнув последнюю порцию солёного морского воздуха, я полезла за ним.

Очутившись внутри, я увидела на удивление огромное пространство и прислонилась к изогнутой цементной стене. Я с изумлением смотрела, как Ревик выбирается наружу, удалившись без единого слова. Он приставил металлическую панель обратно к проёму, и я бездумно закричала.