Книга Шулер, страница 166 – Дж. С. Андрижески

Я уставилась на тёмное пятно, где была моя щека, затем подняла руку, чтобы коснуться лица. Я прикусила губу, чтобы подавить крик, когда попыталась пошевелить ногами.

Моё правое колено пронзило, окутало болью, подобной пламени.

Поначалу я могла лишь лежать там, чувствуя себя сломанной игрушкой.

Подкрадываясь как дурной запах, эта спешка вновь накрыла меня, и я осторожно пошевелила конечностями, тестируя их. Моя щека уже начинала опухать. Насколько я могла сказать, я пролежала там ближе к минуте, нежели к часу — может, всего несколько секунд до того, как моё сознание включилось обратно. Моя левая рука ощущалась так, что словно локтевые и плечевые связки выдрали из суставов плоскогубцами.

Я заставила себя принять сидячее положение. Стиснув стеклянную дверь, я втянула воздух и поднялась на ноги. Я встала, прижимаясь спиной к двери, стараясь сфокусировать взгляд, когда услышала голоса на балконе выше. Я застыла.

— Здесь?

Молчание. Я не шевелилась, не дышала.

— Она могла прыгнуть так далеко?

Я услышала тихий щелкающий звук, уносимый ветром.

— Она зашла и вышла слишком быстро, чтобы определить цель, — мужской голос помедлил, фыркнув. — Что бы она ни сделала, она получила травму.

— Проверь палубу. Я не вижу признаков падения.

Последовало очередное молчание. Я стояла там, не дыша, сосредотачиваясь на своём теле, как учил меня Ревик, чтобы нечаянно не вывалиться в Барьер. Он говорил, что для видящих нормально переходить в Барьер при ощущении угрозы. Он говорил, что иногда самое сложное для видящего — это держаться от него подальше, оставаться в теле.

Я прижималась стеной к стеклянной двери, надеясь, что нахожусь вне поля их зрения, когда второй Шулер выругался.

Я услышала треск рации.

— Она спрыгнула. Подтверждаю, она спрыгнула. Похоже, она в полете ударилась о шлюпку… но она могла и приземлиться там. Разверните лодку, пусть они проверят воду со стороны порта. И если кто-то есть поблизости, пусть проверят палубу… — должно быть, он считал. — …Четыре. Если она добралась до шлюпки, она могла попытаться вернуться туда.

Более долгая пауза.

— Нет, крови нет. Она могла отлететь прямо в воду.

Секунды спустя дверь балкона надо мной закрылась.

Я все ещё стояла там, стараясь не дать себе отключиться, когда в комнате позади меня зажегся свет. Я повернула голову, перепугавшись до ужаса.

На меня смотрела маленькая пожилая леди, приоткрыв морщинистый рот и уставившись на моё лицо, отражение которого я едва различала в стекле. Она стискивала жемчужную сумочку и все ещё держала в руках подвязку для штор, которую она, должно быть, достала, чтобы насладиться видом ночного неба с балкона, выходившего на запад. У меня, похоже, имелось два фингала, опухшая щека, разбитые и кровоточащие губы. Я коснулась лба, на мгновение забыв о ней и сосредоточившись на своём отражении. От линии роста волос тоже сочилась кровь.

Я подумывала сочинить историю, чтобы она меня впустила, затем просто развернулась и похромала к противоположной стене. Стиснув стеклянный разделитель, я вскарабкалась, подавляя крик, когда пришлось опустить часть веса на опухшее колено, чтобы приподняться.

Держась за стеклянную перегородку, я скользнула одной ногой вокруг неё, затем опустилась вниз, пока моя задница не приземлилась на перила следующего балкона. Я поставила ноги на пол террасы и поковыляла к стеклянной двери. Попробовав ручку и обнаружив, что там заперто, я прошла через балкон и проделала то же самое, чтобы очутиться по другую сторону.