Книга Щит, страница 92 – Дж. С. Андрижески

— Последнего критического инцидента? — я подумала над её словами, затем ощутила, как кровь отливает от моего лица. — Ты имеешь в виду Сайримна? Мы будем смотреть на Сайримна?

Она показала вправо и вверх — жест видящих, обозначающий «да».

— Но что это докажет? — спросила я. — Сайримн умер почти столетие назад.

Тарси отхлебнула чаю. «Думай об этом в плане стратегии — стратегии, которой у Дренгов было в изобилии. Для них это стратегический момент. Полезно будет посмотреть на их первую попытку изменить игру в свою пользу, пусть даже эта попытка обернулась неудачей».

Эта мысль вызвала у меня тошноту — такую сильную, что я невольно задалась вопросом, почему принимаю все это так близко к сердцу. Но я действительно принимала это близко к сердцу, и не только смерть тех детей. Символы меча и солнца украшали половину стен в Сиртауне. Я всегда задавалась вопросом, почему этот символ Сайримна — существа, которое самолично убило тысячи людей и являлось предположительным «предателем» видящих — украшал целую стену в храме Вэша.

Для меня это все равно что разрисовать свастикой всю гостиную.

Может, Тарси права. Может, такая реакция вызвана человеческим воспитанием, и этот символ просто вбили в мою голову как синоним смерти и фанатизма. И все же это все равно казалось мне как минимум нездоровым.

Та же метка вытатуирована синими и белыми чернилами на левом бицепсе Мэйгара. Он называл её меткой «настоящего» террориста.

— Он жив, тот парень? — вежливо спросила Тарси. — Ты его не убила?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком она говорит. Затем я нахмурилась.

— Он жив, — признала я.

— Должно быть, ты испытываешь облегчение.

Я не ответила, но все равно поймала себя на том, что думаю о Мэйгаре.

Испытывала ли я облегчение? Наверное, да. Я не могла по-настоящему желать его смерти, даже в отрыве от того, что ответственность легла бы на меня. Кроме того, я все ещё хотела знать, почему он это сделал. Я не могла поверить, что он бы изнасиловал меня просто для того, чтобы досадить Ревику.

Вопреки всем его колючкам, он почти защищал меня, когда дело касалось Ревика. Он вёл себя так, будто считал, что Ревик недостаточно хорош для брака со мной — особенно после того, как стало известно об его супружеской неверности.

Что он там сказал? Что-то про то, что он будет мне хорошим мужем.

Ну, или хотя бы будет лучше, чем Ревик.

Внезапная резкая боль пронзила мою грудь, такая сильная, что я ахнула. Она ощущалась как злость, но за ней крылось столько всего, что я задержала дыхание.

Придя в себя, я осознала, что мне знакомо это присутствие.

Иисусе. Как долго он был здесь? И почему он ничего не сказал?

Как раз когда я подумала об этом, он испарился из моего света.

Повернувшись, когда девочка предложила мне дымящийся напиток, я забрала у неё кружку чуть резче, чем следовало, и прикусила губу.

«Проще показать тебе», — послала Тарси, заставив меня повернуться.

Она поднялась так тихо, что я её не услышала, и теперь она стояла позади меня. Если она и заметила что-то, то никакого намёка на это не отразилось в её ясных глазах.

«Можно мне?» — послала она.

Я поколебалась лишь на секунду.

— Конечно.

«Тебе лучше снова сесть, Мост».

Я опустилась обратно на молитвенный коврик, подвинув ноги ближе к огню. Девочка мгновенно встала на колени позади меня, держа в одной руке расчёску. Она подняла её, смущённо показывая на мои волосы. Мысленно вздохнув (в основном потому, что не могла отделаться от чувства вины из-за того, что она мне прислуживает), я кивнула. Я заснула с мокрыми волосами, так что наверняка моя голова выглядела так, словно там два кота предавались любовным утехам.