Книга Меч, страница 270 – Дж. С. Андрижески

— Я желаю тебе и твоей невесте лишь счастья, Прославленный Сайримн, — сказал он с сожалением в голосе. Если он и заметил, как застыл Ревик, то никак не отреагировал. — Я желаю этого всей душой. За всё то время, что я знаю тебя, племянник, я всегда хотел для тебя этого… превыше всего остального. Я знаю, как сильно тебе хотелось этого в юности. Я понимаю, что сама идея её существования помогла тебе пережить очень тяжёлые времена, и неважно, была эта идея реалистичной или нет.

Ревик ничего не сказал, но ощутил, что его горло слегка сдавило.

Салинс прямо посмотрел ему в глаза.

— Но здесь она — всё же смертное существо, Прославленный Брат. Всё же склонна совершать ошибки. Всё же склонна к некоторой незрелости и выходкам… особенно в таком юном возрасте.

На это Ревик тоже ничего не ответил.

— Я тоже наблюдал за ней, знаешь, — добавил пожилой видящий. — Не так пристально, как ты, конечно же, особенно в те ранние годы… но я чувствую, что в некотором роде знаю её, твой Мост.

Ревик отвернулся. Прилив эмоций застал его врасплох, отчего стало сложно удерживать нейтральное выражение лица. Он вспомнил, как следовал за ней, когда она была ребёнком, и потом, когда она повзрослела, и боль усилилась. Были времена, даже тогда, даже не зная, кто он…

Он выбросил это из головы, когда на передний план выскользнуло то одно воспоминание, когда она была маленькой, и он приблизился к ней. Он отпугнул от неё группу мальчишек, которые её дразнили. Даже тогда она привлекала нежелательное внимание.

Он помнил, как она смотрела на него, и её зелёные глаза отражали солнце. Она его не боялась. Даже тогда она не боялась.

Когда старик не продолжил, он кивнул, вытирая лицо ладонью.

— Ты хочешь что-то сказать, дядя, — его голос прозвучал грубовато. — Так говори.

— Я не пытаюсь расстроить тебя, племянник, — сказал Салинс.

— Просто скажи это.

Салинс вздохнул, сочувственно кликнув языком.

— Всё это время, наблюдая за ней, племянник, я уделял особенное внимание её мотивам. Видишь ли, мне в первую очередь важно понимать, почему мои братья и сестры поступают так, как они поступают… даже когда это посредники, с которыми благословение позволило мне пересечься.

Пожилой видящий сделал уважительный жест рукой.

Ревик подавил нетерпение, но не озвучил этого вслух. Когда он так ничего и не сказал, Салинс улыбнулся, и его глаза выражали почти доброту.

— Не пойми меня неправильно, брат Сайримн. За то обширное время, что я наблюдал за твоей супругой — по крайней мере, с тех пор, как она узнала свою истинную природу — меня поражало, что она хотела лишь сделать так, как будет лучше для наших людей. Пусть я не всегда полностью соглашался со средствами достижения цели и стратегиями, которые она применяла, я верил в это. Я верил, что она честна. Верна. Действует с благими намерениями. Я верил, что она на самом деле руководствуется очень высокими принципами.

Он вновь вздохнул, и в его голосе всё ещё звучало сожаление.

— А ещё я думал, что она скорее умрёт, чем предаст тебя, племянник.

Челюсти Ревика окаменели. Пальцы его рук, скрещённых на груди, сжались в кулаки поверх бицепсов. Он не отводил взгляда от огня, но чувствовал, как пожилой видящий смотрит на его лицо, изучает его реакции.

— Однако, — сказал Салинс. — Здесь кое-что не стыкуется, брат.