Книга Рыцарь, страница 228 – Дж. С. Андрижески

Его лицо окаменело.

— Но я забыл, — произнёс он. — Они же теперь для тебя лишь кучка «червяков», не так ли, Эл? Кому какое дело, если мы просто бросим их всех умирать? Если конечно, они не во всемогущем списке. Тогда они, блядь, особенные. Тогда они такие, чёрт подери, важные, что мы просто обязаны ринуться и спасти их…

Я почувствовала, как моё лицо краснеет, но мой тон оставался удивительно спокойным.

— Джон, я просто хочу поговорить с тобой. Ты позволишь мне? Или нет?

— Зачем, Элли? Что ты хочешь сказать? — теперь Джон буквально орал, и я невольно вздрогнула. — Дашь мне какой-то совет, Эл? Скажешь, как всё круто, как всё будет хорошо? И всё в таком духе?

Наградив меня гневным взглядом, он откинулся на спинку дивана. Его лицо оставалось суровым, и он сделал резкий жест одной рукой. Опять-таки, мне сложно было не пялиться, хотя бы потому, что его повадки даже больше походили на видящего, чем мои.

— Или теперь я заслужил одну из известных речей про «высшее призвание»? — язвительно спросил он. — Ну, в конце концов, моё имя магически появилось в том списке, верно? Так что я должен заслужить какое-нибудь напоминание о том, насколько я, блядь важен. Раз уж этот список означает, что я из первых рядов буду наблюдать, как все остальные люди на планете умирают… вместо того чтобы вынести себе мозги, как сделал бы любой разумный человек.

Посмотрев на него, я пыталась решить, стоит ли мне вмешаться.

— Что? — рявкнул он. — Ведь так, разве нет? Ну… вывали это на меня, О Могучая!

— Нет, Джон, — я покачала головой. — Нет у меня никакого совета.

— Тогда что? Чего, блядь, тебе надо, Высокочтимая и Самая Святейшая из Мостов?

Я поколебалась, просто глядя на него.

Дело вот в чём — я знала, что хотела сделать. Просто это не имело никакого смысла.

Я не знала, почему я хотела это сделать, или какой эффект это должно было произвести, так что у меня не было никакого объяснения. Я знала, что если просто сделаю это, он наверняка взбесится ещё сильнее. Наверное, он просто встанет и уйдёт. Это если не врежет мне кулаком в таком-то состоянии.

Но я весь день хотела увидеться с ним.

Если оглянуться назад, это ощущение казалось более сложным, чем тоска по брату, хотя и она присутствовала — такая сильная, что моё сердце ныло.

Я ощущала такой же импульс несколько недель ранее, вскоре после гибели Дорже и Вэша. Погребальные ритуалы всё ещё длились, и я проснулась, обнаружив, что Джон спит один на гигантской кровати, съёжившись и источая тяжёлое серое облако печали. Просто сидеть там, видеть его напряжённое лицо, полное как будто детской грусти, и не касаться его было невероятно сложно.

Подумав об этом сейчас, я решила, что мне всё равно, как он отреагирует.

Без единого слова потянувшись к нему…

Я положила ладонь на его грудь.

Я распластала её там, прямо посередине, и надавила. Я не предупредила его и не пыталась объясниться. Я даже не бросила на него виноватого взгляда.

Прикоснувшись к нему, я отпустила что-то в своём свете.

Что бы это ни было, это как будто парило вокруг нас весь день, словно ожидая. Может, оно ждало с тех пор, как погиб Вэш — или с тех пор, как Дорже убил себя — или с самых похоронных ритуалов. Я неделями ощущала это время от времени всякий раз, когда думала о Джоне или кто-то упоминал его имя.