Книга Война, страница 5 – Дж. С. Андрижески

По той же причине он куда лучше разделял свои эмоции, особенно в такие времена. Но я знала, что он не забыл этих переживаний.

По правде говоря, он может никогда их не забыть.

Глядя в круглое окно кирпичного жилого здания в Олбани, штат Нью-Йорк, я всё равно жалела, что у меня нет его навыков разделения мышления. Мне хотелось бы суметь оторвать взгляд от улиц внизу. Хотелось бы хотя бы дистанцироваться от этого, смотреть как на что-то, показываемое по телевизору, а не происходящее прямо передо мной.

Мы торчали тут неделями, ждали разрешения двинуться дальше, в Нью-Йорк. Считая пожары на горизонте в пределах всего нескольких миль, которые я видела из окна крытой галереи, я начинала думать, что мы прождали уже слишком долго.

Я должна была привыкнуть к этому.

Мы видели последствия кое-чего очень похожего в Сан-Франциско, даже за пределами зоны карантина. Это должно было оказаться тяжелее, ведь я выросла там и знала намного больше людей, которые наверняка погибли. Но то был один город, и мы пришли после того, как большая часть этого насилия уже иссякла.

Тогда я, должно быть, всё ещё верила, что мы сумеем остановить распространение этого.

— Элли, — Ревик погладил меня по пояснице, поцеловал в щёку. — Отойди от окна, любовь моя. Ни с кем из нас не всё хорошо. Ни с кем. Перестань пытаться быть в порядке.

На это я тоже кивнула.

Я знала, что он должен быть прав. Это звучало логично.

В то же самое время я не была до конца уверена, что по-настоящему услышала его — по крайней мере, не в том смысле, который важен. Глядя на улицу, я наблюдала, как группа людей лет двадцати с хвостиком тащит женщину за волосы, держа в кулаках бейсбольные биты и металлические защиты костяшек. Лицо женщины опухло от синяков, но я видела, как открывается её рот. Я не могла понять, то ли она тяжело дышит, то ли кричит.

Большинство мужчин, которых я там видела, носили рюкзаки. Некоторые толкали тележки из супермаркета, нагруженные преимущественно оружием и электроникой.

Я вздрогнула, наблюдая, как она спотыкается, пытаясь поспеть за здоровяком, который тащил её за волосы.

Окна были односторонним, так что я знала, что никто не может нас увидеть. И всё же, увидев, как она в поисках помощи посмотрела вверх, на здание, я вообразила, как она видит, что я смотрю на происходящее, просто наблюдаю, как они уводят её, и ничего не делаю.

Эта мысль вызвала у меня физическую тошноту.

Другой из их группы разбил ветровое стекло кадиллака, припаркованного на противоположной стороне улицы, спровоцировав сигнализацию и заставив остальных расхохотаться. Несколько человек присоединилось к нему, разбивая передние и задние фары, окно с водительской стороны. Когда взметнулся флаер, сфотографировав их, а затем ударив электрическим разрядом того, кто держал женщину, двое других замахнулись на устройство бейсбольными битами, а женщина отпрянула назад. Её голова продолжала кровоточить.

Я видела, как она пытается сбежать, пока они отвлеклись.

Я хотела спуститься туда, утащить её с улиц.

Это не первый раз, когда я хотела сделать нечто подобное, но нам отдали категоричный приказ не выходить на улицы и не вмешиваться в местные стычки. Мы не могли допустить, чтобы здесь нас опознал СКАРБ. В этой части штата у Балидора не было надёжных контактов, а все флаеры были военного образца, с вооружением.