Книга Пророк, страница 174 – Дж. С. Андрижески

Я лишь кивнула, будучи не в состоянии оторвать взгляд от этих прозрачных, похожих на стекло радужек. Тонкий светло-зелёный ободок по краям выглядел настолько идеально симметричным, что даже казался искусственным.

Однако я уставилась в эти глаза главным образом потому, что они чертовски напоминали глаза Ревика.

Я помню, как она немножко поджала свои маленькие губки. В сочетании с напряжённым, очень Ревиковским пристальным взглядом прозрачных глаз это практически лишило меня дара речи.

Это одновременно тронуло меня и заставило нервничать. Никакие сюси-пуси не помогут завоевать расположение Лили, как это бывало с человеческими детьми её возраста. Ревик предупреждал меня, что к детям-видящим нужно относиться как к индивидуальным личностям, даже в таком возрасте.

И я уже чувствовала, как она оценивала меня взглядом.

Я также чувствовала, как она вспоминает мой свет.

Я всё ещё находилась далеко от неё, что причиняло боль; между нами по-прежнему стояла осязаемая стена.

Она помнила меня в двух отношениях: как ту, что вырубила Касс; ту, про которую ей промывали мозги, наверное, всё то время, что она жила на свете. Она также помнила меня как свет из куда более далёкого воспоминания, которое она могла даже не осознавать.

И я отчаянно желала, чтобы она вспомнила тот свет.

Мне нужно, чтобы она не забывала это воспоминание.

В какой-то момент я осознала, что задерживаю дыхание… и свой свет.

Заметив это, я заставила себя выдохнуть и расслабиться.

Через считанные секунды её поразительно яркий свет ударил по мне белой и сине-зелёной волной. Это заставило меня вслух всхлипнуть, моя рука взметнулась к груди, и я силилась осмыслить всё то, что чувствовала — отдалённость, близость и сложность этих высоких структурированных нитей.

— Боги, — произнёс Ревик рядом со мной.

Я почти забыла об его присутствии, но когда он заговорил, я почувствовала, что его свет тоже переплёлся с ней. Затем я увидела, как она смотрит на него почти в страхе, но при этом каким-то образом узнавая и его тоже. Я заметила, что в случае с Ревиком её страхи были одновременно более расплывчатыми и более конкретными, связанными с образами и ощущениями, которые я не могла уловить — должно быть, она переняла эти впечатления от Менлима, а может, совокупно от Менлима, Касс и Териана.

Ревик снова сжал мою ладонь, затем потянул меня вперёд, проходя глубже в комнату.

Я последовала за ним уже без неохоты, но всё равно беспокоясь из-за тех более интенсивных разрядов, которые ощущала в её свете. Я видела, что она настороженно наблюдает за нами, бдительность и страх по-прежнему не уходили из её глаз. Я постаралась сильнее открыться для неё, дать возможность почувствовать больше меня.

В какой-то момент я ощутила в ней искру узнавания.

Я почувствовала, что она помнит меня — не только сцену в той ужасной нью-йоркской квартире, не только то, что ей втирали Менлим и Касс. Я ощутила, как нить её света скользнула в нить моего света, как будто так было всегда, как будто там ей самое место.

Затем она разрыдалась.

Ощущалось это так, будто кто-то ударил меня кулаком прямо в центр груди.

Затем я побежала к ней. Я подхватила её на руки прежде, чем сознательно приняла данное решение. Вытащив её из кроватки с низкими стенками и пушистым бело-голубым одеялом с улыбающимися китами, я прижала к её груди, обхватив и руками, и своим светом.