Книга Чёрный настрой, страница 9 – Дж. С. Андрижески

Взглянув на него, я не ответила.

На мгновение почувствовав его там — имею в виду, настоящего Блэка под маской знаменитости — я поймала себя на том, что сосредотачиваюсь на нем. Обдумывая сказанное им и выражение, которое я увидела на его лице перед тем, как он ответил на последний вопрос женщины, я попыталась решить, как у него дела.

Блэк определённо вёл себя так, будто все в порядке. Он вёл себя так большую часть времени, но вот что странно, чем веселее были его наружные манеры, тем сильнее я сомневалась, что этот фасад был настоящим.

Я невольно осознавала защитнический настрой, исходивший от Блэка даже здесь, пока он торопил меня миновать те последние несколько шагов от обочины до стеклянных дверей студии. Эта интенсивность от кого-то другого могла бы быть удушающей и даже нервирующей.

Однако от него, должна сказать, мне она нравилась. Мне она очень нравилась.

Больше, чем нравилась. По правде говоря, я жаждала её.

Что касалось наших физических отношений — а также той части наших отношений, где мы делили «свет», как он называл экстрасенсорную энергию, которая склонна занимать значительное место в нашей сексуальной жизни — он неделями продолжал держать меня на расстоянии вытянутой руки.

Я понимала, правда, понимала. По крайней мере, это понимала логичная часть моего разума.

Блэк прошёл через ад. Он сейчас как никогда имел право на физическую свободу. В той тюрьме его неделями принудительно лишали этой свободы.

Но менее рациональная часть моего разума была куда менее… ну, рациональной в отношении этого. Даже сейчас, перед всеми этими людьми, мне приходилось подавлять желание подтолкнуть его к большему. Та часть меня была агрессивной, требовательной, желающей слиться с ним в такой манере, которую не совсем понимал мой аналитический ум. Она также хотела, чтобы Блэк раскрылся, аутентично верный самому себе. Та часть хотела его со мной — и за пределами все более плотной стены, которую он носил вокруг своей личности как живой щит.

Какая бы часть меня ни кричала об этом, она не казалась мне особенно понимающей потребность Блэка в личном пространстве.

Просто пребывание в его свете те несколько драгоценных секунд сумело расслабить что-то во мне настолько сильно, что я бы даже смутилась, если бы могла заставить себя переживать на этот счёт. Я чувствовала те свои части, которые хотели от Блэка этого, которые требовали, чтобы он дал мне почувствовать себя, тогда как мой логичный разум продолжал бороться с чистой агрессией, скрывавшейся за этим порывом.

«Расслабься, док, — он омыл меня теплом. — Расслабься… с нами все хорошо. Все хорошо».

И все же я почувствовала, как он вновь слегка отстраняется.

Как только он это сделал, мне пришлось прикусить губу, чтобы не сорваться на него.

Я все ещё боролась с этими противоречивыми стремлениями, когда мы вошли через вращающиеся стеклянные двери, выплюнувшие нас в устеленное коврами двухэтажное лобби. Массивная люстра свешивалась из середины круглой мозаики в центре потолка. Слева от нас стоял стол администратора и билетная касса, а также гардероб и охрана.

Я знала, что через два часа или около того то же самое лобби будет кишеть людьми. Мы проезжали мимо очереди по дороге сюда, так что я знала, зал будет переполнен. Блэк сказал мне, что некоторые занимали очередь с середины дня. Очевидно, корпоративные билеты в три раза подскочили в цене с тех пор, как Блэка заявили в качестве гостя.