Книга Чёрному, с любовью, страница 40 – Дж. С. Андрижески

Взгляд Блэка вернулся к Энджел, его голос сделался мрачным.

— Но Ник знал, что его нельзя сделать вампиром. Он знал о разных «типах» людей. Он знал бы, что он не кандидат на обращение.

Нахмурившись в ответ на молчание, вызванное его словами, Блэк как будто хотел сказать что-то ещё, когда Джем заговорил на другом конце комнаты.

— А те другие методы размножения? — сказал он. — Откуда нам знать, что Ник не пригоден для них?

Блэк повернулся, посмотрев Джему в глаза.

Затем, взглянув на меня, он снова выдохнул, и следующие его слова напоминали извинение.

— Слушай, я понимаю, как заманчива эта мысль, — сказал он. — Я понимаю. Мы знаем, что есть шанс сделать вампира обратно человеком, так что вера в то, что Ника обратили — это проблеск надежды. Но у нас на руках месяцы исследований из лагеря Чарльза и из тех лабораторий в Луизиане. Наши техники ещё не нашли ни единого ныне существующего вампира, который не попадал бы под эти генетические парадигмы… а они в данный момент взяли образцы буквально у тысяч вампиров. Большинство из них не было создано в лабораториях под тем складом в Луизиане. Большинство из них было создано в естественных условиях.

Позволив его словам повиснуть в воздухе, Блэк сделал очередной грациозный жест рукой.

— Превращение в вампира всё равно нельзя назвать счастливым исходом для Ника, — добавил он всё ещё с извиняющейся ноткой в голосе. — На случай, если ты не услышал эту часть, то большая часть вампиров, превращённых в людей, оказались в состоянии овоща. Поначалу я думал, что они ментально не справлялись с превращением, потому что так долго пробыли вампирами. Это определённо казалось правдой для жены Брика, Лилы.

Блэк бросил на меня ещё один беглый взгляд, затем стиснул зубы, посмотрев на остальную группу.

— Но даже те, кого недавно обратили в тех лабораториях, с большой вероятностью в процессе превращались в овощей. В тюрьме, где меня держали, таким даже дали название. Зомби. Так они называли заключённых, которых забрали в лаборатории, а потом отправили обратно. Ковбой может рассказать вам больше, чем я, потому что он видел это собственными глазами. Он говорил, что их обычно быстро переводили оттуда. Остальные заключённые предполагали, что их посылали в какую-то психиатрическую клинику, потому что во многих случаях они вели себя так, будто им сделали лоботомию. Многие также проявляли жестокость.

Стиснув зубы, Блэк посмотрел прямо на меня.

— Никто не хочет этого для Ника, — произнёс он грубовато. — Никто.

Посмотрев на него, я сглотнула, затем кивнула.

Покосившись на Энджел, я видела, что слова Блэка ударили и по ней.

Я знала, что он прав.

Я знала, но слышать это вслух всё равно ранило моё сердце, может, даже какую-то часть моей души.

Маловероятно, что Ника ждал какой-либо счастливый исход.

Чем больше времени он числился пропавшим, тем меньше становилась эта вероятность.

Даже теперь я буквально чувствовала, как это окно закрывается, пока мы сидим за столом и перевариваем слова Блэка. Если мы в ближайшее время не услышим новостей, что он жив, то шансы на его выживание продолжат уменьшаться. Те немногие оставшиеся сценарии — что он в плену у вампиров, в плену у Чарльза ради выкупа, или что у него случилась какая-то чудная амнезия, и он бродит по Таиланду или Европе — чем дольше Ник отсутствовал, тем менее вероятными становились эти сценарии.