Книга Чёрные сердца, страница 127 – Дж. С. Андрижески

Я моргнула, уставившись на город, затем на реку.

Я осознала, что я была права.

Я узнавала этот пейзаж… по крайней мере, частично.

А именно я узнавала изогнутый современный небоскрёб из стекла и стали — я видела его в каком-то новостном репортаже о новом финансовом центре Москвы. Это та часть России, о которой я забыла здесь, в окружении старинных предметов и броской демонстрации докапиталистического богатства. Я ожидала увидеть, может, горный хребет, старую церковь или уголок Красной Площади. Я ожидала нечто из более старой версии этой части света… вместо этого я смотрела на новую Россию, ту её версию, которую помог построить мой дядя.

Я смотрела на огромные стальные конструкции, возвышающиеся над ровной местностью, и осознала, что мы находимся чуть выше их, в окружении деревьев. Я посмотрела вниз, на ту часть моего здания, которую я могла видеть, и мельком заметила именно такое старинное здание, какого ожидала — традиционные белокаменные стены, смотровые башни как в замке и башенки поменьше.

Соприкосновение этих двух стилей вызывало странное ощущение нереальности.

Я знала, что ошейник тут вовсе не помогает… но на долю секунды я всё равно задавалась вопросом, не трюк ли это или какая-нибудь проекция.

Я наблюдала за движением машин в обе стороны по мосту через широкую реку, и до меня дошло, что это не проекция, что вид передо мной на сто процентов реален.

Я действительно находилась в Москве.

Наполовину знакомый голос, больше не искажаемый допотопными динамиками, заставил меня оторвать взгляд от окна.

— Миссис Блэк. Большое спасибо за то, что присоединились к нам.

Я повернула голову.

Я двигалась медленно, впервые осматривая комнату. Мой взгляд скользнул по бледно-золотистым диванам, которые с обеих сторон обрамляли главное пространство гостиной. В целом интерьер почему-то всё равно казался мне слегка устаревшим, навевал ассоциации скорее с 50-ми или 60-ми годами, но не с современностью.

Мои глаза подмечали детали, которые только подкрепляли это впечатление.

Я взглянула на круглый террариум в углу возле гигантского портрета, кажется, Николая Первого в полной военной униформе и с афганской гончей у ног. Ковёр из овечьей шкуры лежал под шторами с черно-белым рисунком под зебру. Причудливые часы на стене состояли из геометрических фигур, а сами лампы были округлыми и странно инопланетными, как будто их вытянули из кадра «Джетсонов»^[11].

Мой взгляд скользнул вправо, к камину с золотыми часами, встроенными в каминную полку. Я не сомневалась, что это настоящее золото, но тёмно-золотистый ковёр, лежавший здесь, выглядел ещё более выцветшим, чем ковры в лифте. Стекло перед циферблатом часов хоть и было чистым, но сделалось слегка мутным от многих лет воздействия сигаретного и каминного дыма.

Наконец, я сосредоточилась на двух мужчинах, сидевших здесь.

Они занимали большую часть одного из двух золотистых диванов.

Как и головорезы, которые привели меня сюда, они источали ауру богатства, но в какой-то грязной, показной, безвкусной манере. На их шеях виднелись золотые цепи, они носили золотые и бриллиантовые кольца, золотые браслеты; у того, что моложе, в ухе была золотая серёжка. Они были одеты в кожаные куртки и дорогие с виду джинсы. Один был обут в красно-золотистые ботинки на небольшом каблуке, другой — в чёрные классические туфли. У обоих имелись часы Ролекс с бриллиантовой инкрустацией.