Книга Черный к свету, страница 11 – Дж. С. Андрижески

Раньше это никогда не было проблемой.

Он думал, что, открыв свой основной бизнес-офис в Сан-Франциско, он забил на всё это.

Но теперь, более семидесяти лет спустя, у него внезапно возникли проблемы с этим.

Блэк даже подумывал о переносе своего главного офиса в другое место.

Рассуждая здраво, он понимал, что было бы лучше разобраться со своими проблемами как взрослый мужчина, а не пытаться похоронить их снова, потратив очередную кучу денег на перенос своих офисов в другой город, только чтобы понять, что проблемы последовали за ним на новое место. Ему действительно следовало бы сходить к психотерапевту, если бы он мог найти такого, на ком он не был женат и который стоил бы потраченных на него денег.

Но какая-то часть его сопротивлялась и посещению психотерапии.

Теперь, когда с этим чёртовым Драконом покончено, с настроенными против людей видящими Чарльза покончено, с Бриком, по сути, покончено, разве не имеет он права немножко расслабиться?

Почему всё это так сильно подействовало на него сейчас?

И почему, чёрт возьми, он вдруг вспомнил так много?

Почему перед его мысленным взором вдруг с кристальной ясностью предстал тот самый момент, когда отец в последний раз весело хлопнул его по плечу и сказал, что его ждёт жизнь, полная приключений? Теперь у Блэка было полное, с объёмным звуком, идеальное воспоминание о каждом дне и моменте, которые он пережил, пока был рабом. Он помнил всё то унизительное и морально сомнительное дерьмо, которое он совершал, просто чтобы остаться в живых. Он помнил драки в загонах, избиения, то дерьмо, которое он творил с людьми и другими видящими, то дерьмо, которое он позволял другим делать с собой.

Он помнил всё.

Почему чёртов Дракон не мог забрать это дерьмо с собой?

Блэк знал, почему; эти вещи не принадлежали Дракону.

Они принадлежали Блэку. Они были его жизнью.

Это его решения. Это его воспоминания.

Gaos, ему действительно нужно поговорить с доком. Ему нужно прекратить это дерьмо и признаться его проклятой жене в том, как много всего вернулось, не говоря уже о том, как это повлияло на него. Она определённо знала, что что-то происходит; чёрт возьми, они же спали в одной постели. Она слышала и видела, как он мечется, борется, просыпается в холодном поту, не в силах дышать.

Почему он был таким трусом и не рассказал ей, как всё плохо?

Что, чёрт возьми, заставляло его колебаться?

Она бы поняла. Чёрт возьми, она, вероятно, почувствовала бы облегчение. Не только с ним восемнадцать месяцев назад произошла серьёзная метаморфоза. Она тоже прошла через это.

Она тоже потеряла друзей и даже семью, о которых никогда по-настоящему не горевала.

На неё напали, похитили и причинили боль, и её супруг был похищен, подвергся нападению, пострадал, и у них обоих были разбиты сердца, и они причиняли боль друг другу. Он похоронил всё это под тем, что ему нужно было вести войну, и у него не было времени или эмоциональных возможностей заниматься чем-то ещё, кроме этого. Она, вероятно, делала то же самое.

Но у них больше не было такого оправдания.

Прошло почти два года; у него даже не было предлога подождать, пока уляжется пыль. Мэнни и Ярли почти закончили свои дела.

Он задавался вопросом, неужели он так и не научился по-настоящему справляться со своими эмоциями по-взрослому. Этот чёртов Дракон просто выжигал эмоциональные травмы и боль, не придавая им особого значения, и отбрасывал в сторону любые неприятные чувства или душевные шрамы, когда они чрезмерно влияли на его способность функционировать.