Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 180 – Салма Кальк

— Я очень устала за последние дни, — и я даже не кривлю душой, так и есть.

Кажется, я сделала много. Кажется, нужно ещё больше… или нет, живём?

— Так вы и бегаете, как никто, даже господин Гаспар столько по делам не бегал! И не ездил, и не ходил, — заметила Мари. — Уж конечно, устали!

— И я очень хотела спать, и чтобы никто не мешал, — вздыхаю.

Мне верят, я вижу, что верят. Вот и славно.

— Господин Амедео говорил, что завершил какое-то там новое платье для выхода в город, — сказала Жанна. — Не показал.

Новое платье, говорите? Отлично, то, что надо. Будем лечить хандру новыми платьями.

Я подумала, и пошла в мастерскую, набросив поверх сорочки лишь шёлковый халат. Всё равно ж примеряться!

И оказалось, всё правильно.

— Госпожа Викторьенн, — поклонился Амедео, — вот, извольте видеть, это для вас.

Я взглянула… о как, отлично.

Передо мной на широком их столе лежал… самый лучший на свете костюм для выхода в город. Тонкое алое сукно и контрастная отделка чёрным шнуром. Чёткие линии, юбка, кажется, спереди строга, а сзади широка, собрана в складки. И такая же алая шляпа, обшитая чёрным шнуром и белым пухом. И перчатки. Ещё бы сюда трость, такую чёрную трость… найдём.

— Это невероятно, Амедео, — я осторожно потрогала алую ткань.

— Возможно, будет жарковато, но…

— Но я должна сегодня это надеть, вы правы.

И они надели на меня и юбку, и лиф, и позвали Мари — чтобы убрала волосы под шляпу, которую прикрепили к причёске булавками. На лиф я пристегнула вчерашнюю камею — пускай будет, раз это у меня теперь вроде талисмана. И заклинаний на неё нужно наворотить, да побольше, но сейчас уже некогда, а вот завтра займусь. А граф пускай проверяет, хорошо ли я сделала.

Тереза прибежала как раз в тот момент, когда я осматривала себя в зеркало с разных сторон. Кажется, нужно заказать сюда зеркало побольше, чтобы в разных видах и ракурсах, а то нужно пристроиться, чтобы разглядеть платье полностью.

— Какая прелесть! — заверещала она с порога. — Ах, Амедео, вот, что вы шили, а мне не говорили! — она с кокетливой улыбкой погрозила мастеру пальчиком. — Викторьенн, все мужчины в порту будут твои!

— А мне столько зачем? — поинтересовалась я лениво.

— Выберешь лучшего, — смеялась она.

Тереза тоже уже оделась, и она в новом своём наряде была божественно хороша, юна, легка и дерзка. И её новые жемчужные серьги прямо кричали — я прекрасна и у меня всё отлично.

А я подумала, что хочу к этому алому наряду какую-нибудь забубенную этническую серебряную филигрань, только где ж её здесь взять? Или поехать к мастеру и порисовать с ним вместе так же, как мы рисовали с Амедео? Поглядим.

Я громко объявила, что сегодня — выходной у всех, ну, кроме того, что приготовить поесть придётся, и все, кто хочет, могут пойти в порт смотреть отбытие эскадры его высочества. После чего мы с Терезой, камеристками и Шарло погрузились в экипаж и отправились.

В порт сегодня отправился весь город, припарковаться — или как тут это называется? — было решительно негде. Но мой кучер, великий человек, кого-то подвинул, кого-то прогнал, и вот — мы выходим на площади, откуда вид так себе, зато здесь толкутся решительно все.

— Госпожа де ла Шуэтт, госпожа де Тье, — нас приветствует господин Орвиль.

И мгновением позже протискивается господин граф.