Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 185 – Салма Кальк

— Это значит, если я приду жечь ваш склад, вы будете милостивы и добры? — поинтересовалась я. — Запомню на всякий случай.

— Не нужно приходить жечь склад, — покачал он головой. — Я возмещу вам ущерб.

— И что же, больше не будете искать слабых мест в моей обороне? — подняла я бровь.

— Не могу обещать, — и улыбается-то сладко-сладко, скотина.

— Тогда ведь и я могу попробовать, а я, на минуточку, маг, у меня больше возможностей, — и я тоже умею сладко улыбаться.

— Но вы не единственный маг в мире, — припечатал он и направился к своему экипажу.

Правда, на следующий день слуги, ходившие на рынок, принесли слух о том, что в доме Курби случился грандиозный скандал — якобы глава семейства, прикованный к постели, но остававшийся в здравом уме и трезвой памяти, ругательски ругал сына за то, что полез, куда не следовало, и делал совсем не то, что нужно было делать. Меня немного насторожила формулировка — а что же со мной тогда нужно было делать? — но я отложила это до какого-нибудь будущего, успею ещё обдумать.

Но самое прекрасное случилось на следующий день.

Мы с господином Фабианом проверяли отчёты о руднике за последний год, когда мне доложили, что явился господин Брассье и просит его принять. Я велела проводить гостя к нам.

— Доброго вам дня, госпожа де ла Шуэтт, и вам, господин Фабиан, — важно произнёс он, усаживаясь. — Знаете, я посмотрел, как вы взялись за дело, и как за Курби взялись, тоже посмотрел. Давайте заключать перемирие.

О как. Мы с господином Фабианом переглянулись — неужели?

И я видела — он искренен. Да, он в самом деле сейчас хочет договориться со мной.

— На веки вечные, что ли? — недоверчиво спросила я.

— Кто же знает, что случится за веки вечные, — усмехнулся он, — хотя бы пока урожай не соберём. А может быть, и до весны.

А я подумала, что худой мир всяко лучше доброй ссоры, и согласилась.

— Хорошо, господин Брассье. Я согласна. Готовы дать обещание?

— Я не маг, что вам в моих обещаниях? — нахмурился он.

— Но вы дадите своё обещание магу, — ласково улыбнулась я. — И кто ж знает, что будет, если вздумаете нарушить?

— Может, что и будет, — согласился он, подумав. — Будь по-вашему, и я, Луи Брассье, обещаю не предпринимать против вас ничего… до весны. До первого дня весны, — поправился он с улыбкой.

— Принимаю, и тоже обещаю, — кивнула я.

Не уточнила, что именно обещаю. Заметил ли он? Если и заметил, то не сказал ничего.

А я подумала, что могу показать свою доброту и расположение, и пригласила его на обед. Не знаю, что там будет весной, но… поглядим. Вдруг и вправду сумеем жить мирно?

Я ехала к ювелиру господину Клементелю, и не сказала Терезе, куда я еду, потому что мне не хотелось сегодня брать её с собой. Вот если получится моя задумка, то расскажу, и покажу, и для неё тоже сделаем, вторым номером. Если удастся первый, конечно.

На коленях у меня стояла шкатулка с тремя серебряными слитками, подаренная на руднике. И я хотела предложить господину ювелиру выполнить для меня заказ, а если выйдет — то и сотрудничество. Может быть, нужно было предупредить, что я приеду, но… положусь на удачу, вдруг он будет свободен, сможет выслушать и поймёт, что я от него хочу?

Ехать было недалеко, я подхватила свою шкатулку и вышла, и велела кучеру меня ждать, и вошла внутрь. Мне уже рассказали, что отец господина Клементеля держит ювелирную лавку в столице, и как раз оттуда наш мастер взял эти представления об убранстве — помещение для ожидания и для посетителей, стеклянные витрины, магическую подсветку. Прямо современный мне брендовый магазин, куда деваться. И в этом брендовом магазине меня встретил приказчик, предложил посидеть, а господин, мол, сейчас появится.