Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 22 – Салма Кальк

— И на этом всё, подпись: Гаспар де ла Шуэтт. Третьего июня тысяча семьсот шестьдесят восьмого года, Паризия. Свидетели, — в этом месте он почему-то усмехнулся, — Пьер Прюэтт, Роже Пти Во, и — Анри де Роган, герцог де Монтадор.

Тереза ойкнула, Симон подавился какими-то словами, я же ничего не поняла. Какие-то свидетели, да?

А госпожа баронесса пошла в наступление.

— Господин Тиссо, тут ясно сказано — носит ребёнка. Но нет никакого ребёнка! Нет! Никого она не носит! И значит, главное условие не выполнено!

Она вскочила и наставила на меня свой палец, и будь её воля — убила бы меня этим пальцем.

— Не вина госпожи де ла Шуэтт, что нет ребёнка, — вступил господин Фабиан. — Мы до сих пор не знаем, кто напал на экипаж господина Гаспара. Королевский дознаватель придёт сегодня после обеда, возможно, он расскажет нам что-то новое. А пока — мы слышали волю господина Гаспара, и я думаю, вам, госпожа баронесса, следует отнестись к ней с уважением.

— Да бред это собачий, а не воля! Почему она? Ребёнка нет, значит — нужно разделить всё между нами с Терезой! Тереза, отчего ты молчишь?

— Я покорна воле Гаспара, — произнесла Тереза с непередаваемой улыбкой. — И советую тебе, сестрица, сделать то же самое. А если ты будешь добра, то Викторьенн может проникнуться твоими бедами и помочь тебе.

— Невозможно! Он сошёл с ума на старости лет! — продолжала вопить, не подберу другого слова, госпожа баронесса.

— Сядьте, маменька, — сказал Симон. — Мне вот странно, отчего не сказано ни слова о том, что будет, если ребёнок не родится, и если она сама умрёт! — кивнул он на меня. — Потому что в этом случае всё должно вернуться в семью!

— Об этом господин де ла Шуэтт не сказа ли слова, — покачал головой господин Тиссо. — Что вы скажете, госпожа де ла Шуэтт? Отчего вы молчите? Принимаете вы все связанные с этим имуществом обязанности?

— Принимаю, — сказала я.

— А вы уверены, что это подлинник? Вдруг подделка? — продолжала своё баронесса. — Гаспар не мог обездолить единственного племянника! Вы сговорились… с этой вот!

— Перестаньте нести чушь, госпожа баронесса, — мне хотелось одного — чтобы она уже наконец-то замолчала.

Баронесса с громким звуком захлопнула рот — зубы так и клацнули — и упала на свой стул. Стул скрипнул.

— Я это так не оставлю! Я опротестую! Именем Симона! — выдохнула она.

— Как же, а свидетели? — спросила я наугад.

Я не знала ни одного из названных. Не могла знать. И не представляю, знала ли их Викторьенн. Спрошу, наверное. Хоть бы и у Терезы.

— Вот именно, свидетели, — улыбнулась Тереза. — Я не знаю, кто таковы двое первых, но в подписи его высочества ты тоже готова сомневаться, сестрица?

Его… высочества? О как. Где наш Гаспар взял целое высочество? Как я поняла, он стремился скорее крепко стоять на земле, чем летать высоко?

— Ну какие дела могли быть у Гаспара с его высочеством, сама подумай, — раздражённо бросила баронесса. — Там никакого принца и близко не было! Приписали для солидности, и всё, так ведь, господин Тиссо?

А тот лишь улыбнулся.

— К вашему сожалению, госпожа баронесса, его высочество был в тот день у меня по своим делам. И господин де ла Шуэтт попросил принца заверить своей подписью документ, и принц не отказал. А двое других — случайные прохожие, которые никак не могли получить ничего по тому завещанию.