Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 45 – Салма Кальк

Что ж, поверим, наверное, наш господин доктор знает, о чём говорит. Но есть ещё один вопрос, который необходимо прояснить.

— А что наша баронесса? Перебралась к приятельнице?

— Ох, Викторьенн! — вскинулась Тереза. — Конечно, я даже рада, что Эдмонда будет жить не с нами, но слуги уже болтают. Говорят, к госпоже де Конти собралось если не полгорода, то очень много кого, все желают послушать рассказ Эдмонды о тебе и жабах.

— Может быть, они послушают, и будут разумно опасаться меня? — усмехаюсь я. — Кстати, она ведь больше не плюётся жабами, я верно понимаю?

— Да, господин граф Ренар спас её, и снял твоё заклинание. Правда, посмотрел строго и сказал, что нужно быть осмотрительнее и не задевать магов. Но она, я думаю, не послушала господина графа, чтобы Эдмонда да кого-то послушала — должно было случиться что-то посерьёзнее! Кстати, господин Фабиан очень переживает за тебя, и уже несколько раз спрашивал, проснулась ты или нет.

— Господину Фабиану нужно сказать, что всё хорошо, так ведь? — я улыбаюсь нашему врачу. — И если всё будет в порядке, я завтра встану, и мы с ним досмотрим наши бумаги.

— Вам господин граф что сказал? Не заниматься никакими домашними и хозяйственными делами, пока он не разрешит. А он ещё не разрешил, — качает головой господин Валеран.

— Хорошо, я буду выполнять все предписания, — улыбаюсь.

Если мне светит полное выздоровление, то отчего не потерпеть немного?

— Вот и правильно. Кто бы знал, конечно, что так выйдет, — бурчал он тихонько, но я слышала.

— А поесть мне можно? — самое такое настоящее желание выздоравливающего, было очень здорово ощутить голод, обычный голод.

— Я сейчас распоряжусь, — кивнула Тереза.

— Проси, чтобы несли сюда, — я даже попыталась сесть, опираясь спиной на подушку, и у меня вышло. — И я верно понимаю, что вы оба тоже не ужинали? — дождалась кивка Терезы и усмешки врача, и добавила: — Тогда просите сюда еды на всех. Господина Фабиана тоже зовите. Обещаю о делах с ним не говорить, но если он увидит меня пускай слабой, но бодрой — думаю, и сам станет бодрее.

Так мы и сделали — нам накрыли без особого пафоса на небольшом столике возле моей кровати. Меня попытались кормить с ложки, я отвергла со смехом. О нет, пока могу что-то делать сама — нужно самой и справляться. Если что, всегда можно остаться без сил, без здоровья и без прочего важного тоже.

— За нашу новую жизнь, — провозгласила Тереза. — И пускай она окажется лучше прежней, — добавила, глотнув вина из красивого серебряного кубка.

— За неё, — вторил господин Фабиан.

Он очень обрадовался моему бодрому виду, но помнил о наставлениях графа и о делах не сказал ни слова. Говорили о городских новостях — о приближающемся бале, о послезавтрашней большой ярмарке, о том, что судовладелец Морвель продаёт своё дело — пять отличных кораблей, каждый — хоть сейчас в Индию за пряностями. Я лениво подумала, не купить ли ещё и кораблей с пряностями, и посмеялась — лежу, значит, еле живая, и права моего наследства более чем непонятны, и их уже желают оспорить, и я пока не знаю, сколько сил и средств у меня отъест борьба, а туда же, корабли покупать.

А потом мужчины распрощались и ушли, и господин Валеран на прощание велел умыться и спать, и оставил зелье — накапал в чашку и сказал выпить перед сном. Что ж, значит — выпьем. Мари помогла умыться, я выпила лекарство и снова уснула.