Книга Я сделаю это для тебя, страница 62 – Салма Кальк

Шарлотта ещё раз всхлипнула, глянула на меня недружелюбно и поклонилась. Я поклонилась в ответ. Подозреваю, мой реверанс выглядел неуклюже, но если Женевьев славилась отнюдь не грацией, то и мне простят, наверное.

— Шарлотта, госпожа Евдокия — отличный целитель, я думаю, тебе следует показать ей детей. И рассказать всё, как есть. Я тоже очень хочу послушать тебя, мы непременно поговорим, сегодня же, немногим позже, после обеда. А пока присаживайся.

— Но как же… — начала было принцесса, но Анри не стал её слушать.

— Госпожа Евдокия, вы поможете? — спросил он с вежливым поклоном.

Та молча поклонилась.

— И я тоже могу взглянуть, — нахмурился Асканио.

О да, там вызов чьему-то целительскому искусству.

— Ступайте оба, и потом расскажете. Шарлотта, отправь камеристку показать путь.

— Я сама схожу, — та поджала губы совершенно по-отцовски.

— И правильно, ваше высочество, — кивнул Асканио. — Расскажете нам, что и как.

Они ушли все — принцесса с камеристкой и наши целители. А Анри снова обратился к Максимилиану:

— Будь добр, расскажи сначала.

— Что тут рассказывать-то, — отмахнулся тот. — У нас нет больше короля, понимаете? Отец, вы должны стать нашим королём!

— Такие вещи не решаются в спешке, не узнав предварительно всех деталей, — сурово молвил Анри.

— Да просто… просто больше некому, вы понимаете? — горячо возразил молодой человек, он даже снова встал, чтобы придать веса своим словам. — А без короля туго, очень туго, что бы там ни твердили бунтовщики!

— Для начала сядь и говори, — отрезал Анри. — Куда тебе король, если ты не готов подчиняться?

— Готов, — ответил тот уже спокойнее. — Бунт начался прошлым летом, в июле. Стояла засуха, и ожидался неурожай — уже не впервые за последние годы. Старые запасы закончились, новых ещё не было, и столичные бедняки повадились ходить ко дворцу и просить хлеба. Его величество всегда распоряжался раздать сколько-то еды, но её всегда оказывалось недостаточно, потому что чернь всегда рвала эти куски друг у друга, и доставалось не всем. А когда солдаты начинали наводить порядок, то сразу же поднимался крик, что бедняков несправедливо притесняют. Во всех бедах народ винил в первую очередь кардинала Фету и министра финансов де Мара, и не только простой народ, но и депутаты парламента, и даже кое-кто из придворных. Нельзя сказать, чтобы оба они были очень уж плохи, нет, в тот момент и на этом месте вообще никто бы не справился, наверное. И казна всё время пустовала, налоги приходилось поднимать, и дважды провели единовременные сборы с богатых промышленников и банкиров. Получили деньги, закупили зерно, но его оказалось недостаточно, и король подписал новый указ о сборах с самых богатых представителей третьего сословия. В ответ делегация промышленников Паризии отправилась во дворец и обратилась к королю с просьбой — включить в податные сословия дворянство и духовенство. Потому-де, что дворяне копят деньги поколениями, и всё равно толком не умеют их применять — проматывают на предметы роскоши, и монастыри владеют изрядными богатствами. Если всё это применить на пользу королевству — будет хорошо. И если министром финансов назначить не дворянина, который сам в жизни ни монетки не заработал, а крепкого промышленника, то тоже будет больше толку. Конечно же, король сказал, что не может быть и речи о столь вопиющем изменении вековых устоев. Дворяне воюют, духовенство молится. Все остальные должны по-своему заботиться о процветании королевства, кто как может.