Книга Мы сделаем это вдвоём, страница 97 – Салма Кальк

- А вы, Алексей Кириллыч, отчего тут застряли? – глянула я на деда.

- А я, госпожа маркиза, вообразил себя господом богом. Решил, будто имею право вершить людские судьбы, - горько усмехнулся тот. – И ещё решил, будто если убрать от трона одного мерзавца, другие убоятся и попрячутся, но ведь нет.

- Ой, нет, - согласился наш господин генерал с непереводимой усмешкой.

- Ещё я почему-то думал, что прежние заслуги перед отечеством имеют какое-то значение, - продолжал дед.

- Вы правы, господин Лосев, никакого, - продолжал усмехаться генерал.

- Кого вы убили, генерал? – дед глянул остро.

- Никого из тех, кого следовало, и многих других, кто вполне мог бы остаться жить, - пожал тот плечами.

- А я – вполне так приметную личность, - теперь усмехнулся дед. – Ближнего человека государыни-императрицы. Она же после того вызвала меня, поставила пред собой и сказала, что я старый дурак. И что на место одного гада тут же заползут другие, потому что такова их природа, и про свято место я тоже должен понимать. И только ради моих прежних заслуг было мне дозволено убраться из столицы быстро и своими ногами, пока по этапу не послали. Я и убрался, и Дунюшку вот прихватил, ей тоже нужно было.

Дуня вздохнула, ни на кого не глядя.

- А в Фаро- то когда успели побывать? – глянул на деда Асканио.

- А тогда, молодой человек, когда вас ещё на свете не было, - дед охотно переключился на, судя по всему, более приятные воспоминания. – Давно дело было, в юности ещё, когда мы с Иваном, Дуняшиным дедом, по государеву слову отправились учиться. Иван-то магом был, ему и сказали, что самая лучшая на свете магическая школа – в Фаро. А я с ним поехал, там же у вас и морская школа отменная, в ней и учился. И очень не сразу воротился домой, Иван-то как курс окончил, так и двинулся, а я-то ещё по делам Иноземной коллегии послужил.

Мы молчали все – у всех, кажется, было, что вспомнить по поводу. У меня не было, но у Женевьев, что-то мне подсказывало, достанет на нас двоих.

- А я вспомнил, - Асканио глянул в первую очередь на Дуню, - я видел в записках первого из тех, кто командовал здесь гарнизоном, невнятное упоминание о том, что к нему присылали и просили о встрече, и он встречался с кем-то, не назвал, с кем, на перевале. Раз на перевале, то, наверное – с той стороны?

- А я слышал, - сказал молчавший до того отец Вольдемар, - что некоторым из здешних поселенцев являлся некий зверь, оборачивавшийся человеком, и наставлял в том, как следует здесь жить.

Ну наконец-то, а я уже было подумала, что одна такая прекрасная.

- И что это был за зверь? – спросила я как можно более равнодушно.

Так, из любопытства интересуюсь.

- А зверь был разный. У кого белка, у кого бурундук, а к кому и косолапый приходил.

Мужчины переглянулись – было видно, что информация новая. Впрочем, Алексей Кириллыч усмехнулся в усы да с Дуней переглянулся. Северин слушал, едва ли не разинув рот, а полковник Трюшон, кажется, подрёмывал.

- Что приговорим, соседи? – отец Вольдемар оглядел всех.

- Смотреть в оба всем, дежурства не бросать, - пожал плечами генерал. – Асканио, что ты вообще думаешь, придёт ещё это самое по наши души?

- Я думаю, придёт, но уже не теперь. Самая длинная ночь – это ведь ещё и поворот на лето, день будет прибавляться, укрепляя тем самым торжество Великого Солнца.