Книга Возвращение домой, страница 99 – Евгения Преображенская

Были они: Джѝва и Заро̀н. Была их общая задача, самое важное дело жизни, предназначение – рука об руку хранить мир Хора̀т и оберегать его детей.

Затем, словно что-то сломалось, треснуло единое целое. Врата мира Хорат распахнулись, а хранители не смогли сомкнуть их вновь. Души их детей – кто случайно, а кто и намеренно – ускользнули в междумирье. И Хорат, оставшись без пастырей, продолжил распадаться…

Джива бросила своих подданных, затворилась в этой башне-библиотеке и в своих исследованиях. Когда Зарон понял, что никакие его увещевания не помогут вернуть королеву ко двору, он унизился до грубости. Это было его величайшей ошибкой. Гордая Джива отвернулась и от любимого.

Мёртвая вода без живой, как и живая вода без мёртвой, несут погибель. Ко всему прочему гнев и обида разъедали душу короля… Зарону пришлось передать свою власть людям и уйти в леса.

А его прекрасная королева, словно одержимая, не замечала ничего вокруг. И подданных, и друзей, и любимого ей заменили книги да свитки. Вскоре случилась последняя встреча Зарона и Дживы. Затем королева бросила свой мир… Что же теперь?

– Ходят слухи, будто Джива вернулась, – процедил Зарон, обернувшись к вошедшему. – Ты за этим искал встречи со мной, да ещё в её библиотеке?

– Здравствуй, брат, – приветственно склонил голову гость.

Шара̀н – добрый и мудрый, всегда спокойный и улыбчивый хранитель королевства Нагара̀т и живой воды – был так не похож на мрачного звероподобного Зарона, в чьих руках находилась сила воды мёртвой.

Среброволосый Шаран всегда носил белое, черноволосый Зарон предпочитал тёмные одежды, за что братьев прозвали – Белый и Чёрный. Сегодня не только любовь к разным оттенкам отличала их. Одеждой звероподобному Зарону служили шкуры животных. Но самым жутким в его лике была улыбка.

Мёртвая вода, придающая тёмный оттенок рукам некромантов, слишком глубоко впиталась в плоть бывшего хранителя. Там, где под кожей любого существа проступают белые кости, у Зарона сгущалась тьма. Сам его скелет налился мраком, и бледная кожа не могла скрыть этого.

– Здравствуй и ты… – Бывший король окинул чистенького, ухоженного брата презрительным взглядом и показал в улыбке чёрные клыки. – Я не слишком люблю это место, так что давай перейдём к делу.

– Это случилось прошлой весной, ровно год назад, незадолго до нашествия демонов, – проговорил Шаран. – Ко мне явилась твоя дочь…

– …Дочь? – только и смог произнести ошарашенный новостью Зарон.

Шаран выдержал паузу, дав возможность брату осмыслить сказанное, затем мягко продолжил:

– В этом воплощении она выбрала одно из прошлых имён – Май.

– Май… – с нежностью повторил Чёрный.

Он отчётливо вспомнил эту личность. Среди хранителей Май была одной из самых могучих душ. Держа в подчинении витали живой воды, она обладала безмерной харизмой. Не было создания, что не полюбило бы Май: и в роли матери, и в роли дочери… кто не угодил бы в ловушку её обаяния.

Взгляд Зарона упал на картину, висящую над письменным столом. Изображённые на портрете смотрели на него с улыбкой. У матери волосы были цвета ночной синевы; у отца – белые, точно снег; а у трёх дочерей, которых любовно обнимали родители, переливались белым, рыжим и золотым огнём.

Сколько счастья их душам было дано… когда-то, в прошлом воплощении. Однако же во взгляде черноволосой и черноокой Май на портрете угадывалась лёгкая усмешка. И в роли матери, и в роли дитя, она всегда любила игры… игры с другими живыми существами, игры с Законами мироздания.