Книга Сказки лунных дней. Первая книга, страница 121 – Евгения Преображенская

То ли эта дурацкая песенка, то ли удар по голове были виной, а может, вонь калосца. Трясясь в своей клетке, глотая жаркий пыльный воздух, Дженна много раз теряла сознание. Потом, ко всему прочему, её ещё и вырвало.

Добуский работорговец был взбешён. Похоже, он тоже решил, что бородач переусердствовал с ударом и испортил хороший товар. Бандиты устроили привал, а пока занимались костром, не на шутку поругались.

Бородатый Булан, чей акцент чародейке так и не удалось разобрать, говорил что-то о рыжих ведьмах и важных делах. Затем он вскочил на своего коня и умчался в ночь. А с его отъездом Дженне стало значительно лучше.

Чародейка открыла глаза и даже попыталась познакомиться с сокамерницами. В клетке вместе с ней сидело ещё четыре девушки. Во второй их было около десяти. Все они носили одинаковые закрытые свободные платья из белёного льна. Головы их закрывали платки, прячущие волосы и улыбки. На белой же ткани были вышиты ночные бабочки – один из символов почитаемого монахинями божества.

Дженна выяснила, что женщины посвятили свои жизни пресветлому Азрэку, богу Жизни, Плодородия, Луны и покровителю Джаэруба. С наступлением темноты, когда его лик показался на небе, девушки приободрились и разговорились.

– Я Дженна, прибыла с Севера и ничего не знаю о ваших краях, – представилась им чародейка. – Расскажите мне, кого в этих землях называют царём царей?

– Великим царём царей называют лишь Таджа сына Намура, никого больше и никого до него, – ответила ей одна из монахинь по имени Таижен. – Он господин и правитель славного Джаэруба.

– Никого до него? – с удивлением повторила Дженна. – Чем же он заслужил столь высокое прозвище?

Таижен пожала округлыми плечами и спрятала взгляд за чёрными ресницами. Но за неё ответила другая девушка, не очень красивая, худощавая и, похоже, самая старшая из всех, Амира:

– Если в твоих деяниях нет ни достоинства, ни благородства, нужно поскорее придать себе громкое звучание, – очень тихо произнесла она с нескрываемым презрением. – Ты говоришь, что хочешь знать о наших краях, Дженна… Что ж, тогда послушай мою историю. Родители сослали меня в храм Азрэка, когда мне исполнилось пять лет. Они отдали меня в уплату за наказание: за честь моей матери – за сорванный платок, который с её головы украл насильник, ворвавшийся в наш дом. Мать пыталась сбежать от него и оказалась на улице. Знай, чужестранка, женщина в нашей стране не имеет права выходить на улицу, а уж тем более с непокрытой головой… Моей матери повезло, что она сохранила жизнь. Вот такая история. Вот такие законы, которые поддерживает наш славный правитель.

– …Моё лицо изрезал ножом господин, которому я отказала в замужестве, – рассказала Камуи, третья монахиня. До этого момента она прятала изувеченное лицо, но история подруги добавила ей храбрости. – Он был богат и молод. Но я знала, что он неласков, бьёт своих жён, и воспротивилась велению родителей. Тогда он пришёл в мой дом, когда отца не было, и напал на меня. После того, что сделал негодяй, я потеряла свою красоту, и лишь светлый Азрэк принял меня в свои невесты…

– Огненный Наэран насылает на мужчин безумие, – объяснила Альбетла, четвёртая монахиня. Полнотелая и грузная, она больше других страдала от дневной жары, шумно сопя и заливаясь потом. – Лишь луноликий Азрэк дарует всем сердцам покой и смирение.