Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 193 – Евгения Преображенская

— Мы бы и рады, но надо успеть до снегопадов перейти через Аркх, — кивнув в знак благодарности, произнёс Сайрон. — Нас ждут дела на Юге.

«Нас ждёт наш дом», — подумала девушка, поглядев на возлюбленного. Тот ответил ей лёгким кивком.

Через некоторое время под негромкий смех да разговоры Тонар задремал на руках у Дженны, и девушка вернула ребёнка матери. Когда Иарна с Палошем вышли, чтобы уложить сына, она с любовью и нежностью улыбнулась спутнику. При ведьмаках Дженне было как-то неловко демонстрировать свои чувства к учителю.

— А знаешь, Сай, я часто вспоминаю то время, когда мы были только учителем и ученицей, — мысленно призналась она.

— Это должно меня насторожить? — со смехом поинтересовался маг.

— О нет, напротив, — смутилась девушка. — Но, понимаешь, наши чувства, как вечное лето… Жители Энсолорадо вряд ли представляют себе, что такое зима или неурожай, и не ценят дар Единого так, как должно. Наши чувства — как пламя… Вначале оно причиняло мне боль, вызывало ужас и восторг, а сейчас стихийная магия стала чем-то обыденным. Я не хочу, чтобы наша любовь однажды стала для меня чем-то обыденным. Поэтому я часто вспоминаю время, когда…

Дженна запнулась, вздохнула. Сайрон вопросительно поднял брови:

— Да?

— …Когда я могла лишь мечтать о твоём поцелуе.

— Я понимаю, — маг улыбнулся.

— …Помнишь баньку в «Речной виле»? А после неё, — чародейка ответила на улыбку, слегка покраснев, — ты рассказывал о меридианах жизненной силы, ну… и почти прикоснулся ко мне…

«Наиболее восприимчивые зоны проявляют энергетические каналы, — говорил Сайрон, ведя кончиком белокурого локона вдоль шеи Дженны. — Это артерии, по которым движется витали…»

— Разве можно это забыть…

«Женщины кормят новорождённых, — говорил маг, следуя локоном ниже. — Ваши груди созданы, чтобы отдавать силу… И младенец, и взрослый — равно тянутся к ним…»

— …Я так хотела тебя поцеловать, — чародейка чуть улыбнулась. — Скажи честно, Сай, а ты… ты хотел меня?

— Как никого и никогда… — Маг смотрел на девушку, не отрываясь, и в его непроницаемо-чёрных глазах угадывалось пламя.

— …Но как же, разве до меня ты не любил? — удивилась Дженна.

— Любил, — кивнул Сайрон. — Но никогда не запрещал себе любить. И никогда… — он помедлил. — Никогда не был… отвергнут любимой.

Ночь была светлой, тихой, безветренной. Сотни ароматов дробились в воздухе, сплетаясь друг с другом. Оттенки запахов будоражили гортань, заставляя выделяться слюну и сжиматься пустое нутро.

Лес полнился едва различимым биением крохотных жизней: пресмыкающиеся, птицы и грызуны — ничего достойного. Лишь одна красная тропа манила за собой стаю. Следуя по ней, они и пришли в эти места.

Внезапно другой аромат, вспыхнув посреди ночи, как солнце, вынудил одного из молодых волков отстать от своих. Со стороны большой воды веяло необычно — теплом и нездешними цветами.

Одинокий силуэт купальщицы разбивал отражённый в озере свет луны. Девушка плыла на спине, медленно, неторопливо, глядя на око ночного светила. Если бы не её жар, ощущаемый даже на берегу, купальщицу можно было бы спутать с русалкой. Холодная вода не доставляла ей неудобства, хотя на вкус одетых в мех зверей была уже непригодна для купания.

Юный волк застыл в камышах. Девушка в озере вызывала у него смутное беспокойство, а её запах отбивал всякий аппетит. Но выше тревоги был интерес — чужой, не свойственный зверю и всё возрастающий. Интерес заставил его дождаться, пока купальщица приблизилась к берегу.