Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 63 – Евгения Преображенская

Демоны не занимались любовью. Было очевидно, что они соревнуются, по очереди питаясь друг другом. И, глядя на них, чародейка размышляла о том, что произошло в ледниковой пещере.

Сайрон хотел, но не её. Он хотел жить. Маг был обессилен, он умирал от голода… и сожрал её. Всё просто — не стоило воображать себе что-то большее.

Дни бежали за днями, солнечная погода сменялась продолжительными ливнями. Луна набрала полноту, затем уменьшилась, словно разродившись от бремени, и вновь округлилась с одного бока, стремясь к совершенной форме. Чем меньше времени оставалось до Праздника, тем всё более томительно и неторопливо оно текло.

Несмотря на сказочные чудеса Ферихаль, вопреки здравым размышлениям и упражнениям на единоцелостность чародейку всё сильнее одолевала тоска по учителю. Волнение накатывало на девушку приливами: бурная радость вдруг сменялась беспросветной печалью и апатией. Даже за утренней зарядкой девушка невольно вспомнила слова Ледяницы.

«Думаешь, вина за твоё горе лежит на мне? — говорила королева. — Но ты ошибаешься… Вы все ошибаетесь. Я забуду о вашем невежестве, ибо вы сами себя и покараете…»

Чародейка силилась понять, что же имел в виду дух. Когда она атаковала, в ответ он лишь ускользал да смеялся. Почему Ледяница не нападала? Как она сумела одолеть её учителя? И зачем держала в плену Финиста?!

«Эти создания напрямую связаны с витали мира, их нельзя поедать без крайней нужды…» — внезапно пронеслись в голове чародейки слова Сайрона.

На миг ей показалось, что всё ясно, как день, но уже со следующим ударом сердца осознание это разлетелось на тысячи ледяных осколков. Пытаясь избавиться от холода напряжением мышц, Дженна отжалась ещё пару раз и бессильно упала на пол.

Прижавшись щекой к орнаментам, выложенным из перламутровой мозаики, девушка смотрела на стены, увитые зеленью, тканые картины с морскими пейзажами, живые цветы, растущие на столе, бабочек, танцующих над ними… И ей хотелось бежать отсюда — подняться и бежать на запад, к границе Кривхайна, туда, где остался маг.

Сайрон обещал Дженне, что всё будет хорошо, но ведь то же обещал и Летодор. Ах, к лешему бы все эти обещания! Если учитель не вернётся, никакие чудеса мира не будут нужны ей…

«Ты увидишь, что гибель — не единственный исход…» — нашёптывала Ледяница.

Дженна заставила себя встать с пола и направилась в ванную комнату. Она разогрела воду в бассейне так, что от поверхности пошёл обильный пар, и, сбросив с себя одежду, погрузилась в желанное тепло.

За окном монотонно и равнодушно шелестел дождь. Вслушиваясь в его песню, девушка прикрыла глаза и задремала.

Казалось, пролетел лишь миг. Ощутив неладное, чародейка распахнула веки и, оглядевшись, вздрогнула. Вода в бассейне сделалась неестественно холодной. Эмалевые цветы на стенах подёрнулись инеем. Девушка испуганно прислушалась. Дождь затих, не было слышно и щебета птиц.

Дженна хотела выбраться из воды, но не смогла пошевелиться, будто скованная льдом. В немом ужасе она наблюдала, как по полу ванной комнаты ползёт плотный туман. От его касания камни и растения теряли свои контуры, становясь мутными и блёклыми.

Точно сама сила сновидения во плоти, белые клочья видоизменяли пространство. Посеребрённые инеем цветы на изразцах пропали, а сами плиты сверкнули полированным блеском.