Книга Тайна чёрного волка, страница 117 – Евгения Преображенская

Вообще-то, она слышала рассказы о том, что порой в горах люди сходят с ума и в лютый мороз начинают скидывать с себя одежду. Золотинка приблизилась к наемнице и, усевшись рядом с ней, примирительно положила свою тяжелую голову ей на плечо.

– Ты снова дружишь со мной? – удивилась Дженна. – И где ты пропадала, гулена? Мы так волновались!

Ухватившись за шею шаркани, девушка встала на ноги и глубоко вздохнула. Как-то иначе ощущало себя ее тело. Мышцы, что уже несколько дней сводило от напряжения, расслабились, кости перестали ныть, а в груди и внизу живота… Дженна не поняла, что она там ощущает, но чувство было приятное.

Наемница подняла глаза к небу. Буря унеслась дальше на запад. В той стороне, укрытые темными тучами, как и прежде, вздымались заснеженные горы. Однако сама Дженна стояла на сухой земле. Пожалуй, даже слишком сухой: редкие клочки травы, пробивавшиеся между валунами, кое-где почернели и рассыпались пеплом, а камни покрылись копотью.

Снова огонь? Огненный демон и бездна, дивный сад, два солнечных диска и… Дженна зажмурилась. На миг все закружилось у нее перед глазами. Наемница вспомнила крик птицы из своего сна. Он был похож на тот, что предшествовал возгоранию реки. И раньше, еще раньше – в Айваллине, – она слышала всплеск крыльев. Тот звук, кажется, напугал мороя…

Внимательно осматриваясь, Дженна обошла проталину и приблизилась к кромке снега. Белое полотно было чистым, ни единого следа. Но, возвращаясь обратно, девушка вдруг увидела у себя под ногами перо. Она подняла его и покрутила перед глазами: небольшое маховое перо, не тронутое ни сыростью, ни огнем. Оно было таким черным, что казалось – его поверхность полностью поглощает свет.

Девушка принюхалась. Ей почудилось, что за запахом пепла, земли и птицы она ощущает едва уловимый аромат благовоний из своего сна. Теперь она обратила внимание, что и ее собственная кожа пахнет как-то иначе. Наемница нахмурилась и спрятала свою находку за пазуху.

Заря, просыпавшаяся на востоке, наполнила небо теплым светом. Опаленный склон уходил далеко вниз и терялся в дымке, окрашенной, подобно небу, в нежные утренние краски. И под ее пологом Дженна увидела тысячи серебристых стебельков и сиреневых бутонов сон-травы.

Порыв ветра отдернул покрывало тумана и на смену гари принес тончайший аромат цветов, талой воды и влажной земли. Там, на востоке, в урочище, скрывающемся за розовыми облаками, начиналась весна.

Новый день радовал хорошей погодой. Ночные песни лягушек смолкали, и в кустарниках черемухи, усыпанных белыми бутонами, уже заливались птицы. В утреннем свете воды Кенаш стали изумрудно-синими – под цвет буйно цветущих в них водорослей альба́стри. Между широкими листьями кувшинок плескалась рыба, взбивая на волнах солнечные блики.

Весеннее половодье залило пересохшие протоки и мели, щедро напоило старицы реки. Сюда же, сторонясь разбушевавшегося течения и мутной воды, устремилась и самая разнообразная рыба. Как известно, весенняя рыба – самая вкусная. Хорошо клевали карповые: жирная Abramis brama^[8], а иногда попадалась и зубастая Esox lucius^[9].

За невозможностью охотиться в Эльмха'рамейдской пуще путники довольствовались тем, что посылала река. В ожидании Дженны они успели накоптить добрый запас речного мяса и насквозь пропахнуть рыбой да синими водорослями, которые кашевар Трох Картриф добавлял без разбору: и в каши, и в супы, и даже в чай.