Книга Проклятие чёрного единорога, страница 134 – Евгения Преображенская

Единственное окно в башне выходило в сторону сада. Ночью сад окутывала тьма, однако днем, при свете солнца, вся их ужасающая конструкция будет доступна глазам горожан, жителям всех ближайших ступеней. Разумеется, человеческая лестница не обладала особенной прочностью и достигала некоторых верхушек плодовых деревьев, поэтому, не медля, наемники поспешили воспользоваться ею, чтобы поскорее покинуть место преступления.

Будто сплетая колдовскую паутину, танцовщица кружилась по сцене, завораживая зрителей. Сила, исходившая от девушки, передавалась музыкантам, и те продолжали играть, не зная устали. Ни они, ни опьяненные представлением зрители, ни сама танцовщица – никто из них не заметил отряд мужчин в белых сюрко и плащах со знаками солнца на спинах.

Солдаты ворвались в зал, приблизились к сцене. И только тогда музыка затихла, а зрители обратили внимание на новых гостей. Вперед выступил молодой жрец с голубыми глазами.

Увидев его, Орфа не смогла сдержать крика. Зажав руками рот, она с ужасом смотрела на жреца. Тем временем солдаты окружили ее плотным кольцом, не оставляя ни единого шанса на побег.

– Танцовщица Орфа Уом, – проговорил жрец громко и властно. – Бродячая артистка Орфа именем Единого обвиняется в колдовстве, наведении чар, причинении ущерба умам и душам зрителей! Схватить ее и заточить в темницу. – Дрейчьис злорадно ухмыльнулся и добавил: – До последующих судебных разбирательств.

Зрители зашумели, устремились из зала, словно стадо испуганных овец, ругаясь и толкая друг друга. Ошалевший Летодор рванулся было к сцене, но не смог противостоять толпе. Да и толку-то от него не было – перед Четвертой ступенью у него отобрали оружие.

Он видел, как на сцену выбежали Вирил, Поле и Филе, слышал, как за их спинами горько взвыла Бонита Уом. Ведьмак только и мог беспомощно наблюдать, как Орфу, словно красивую нарядную куклу, подхватили под руки и в окружении стражи потащили к выходу.

Замерев, но теперь от страха, у входа в театр застыл, прижимая к груди букет белых цветов, горбун Фро. Мимо мужчины спешили рассерженные и перепуганные горожане. И на мгновение близко-близко от него промелькнуло лицо осужденной танцовщицы, чью красоту не в силах была исказить даже гримаса отчаяния.

Оказавшись под защитой теней густо заросшего цветущими кустарниками сада, не обращая внимания на эльфа, девушка сорвала с себя платье и туфли. Нагая, она добралась до фляги с водой, прильнула к ней, напилась, а затем тщательно ополоснула все тело. Она пыталась смыть прикосновения, поцелуи и смердящее вожделение, которое словно разъедало ее кожу.

Броня единоцелостности продержалась почти до самого конца, но в последний момент распалась. И больше не было никакого толку от попыток припомнить спасительное умиротворение, вернуть хотя бы отблеск того света.

Джиа упала на колени. Ее стошнило выпитой водой прямо на нежные розовые бутоны.

«Я там, где должна быть, – напомнила себе наемница. – Я там, где нужна».

На душе у нее было грязно. А тело сотрясал озноб. Но медлить было нельзя. И она заставила тело подчиниться своей воле. Она сделала несколько плавных циклов дыхания, и, поборов тошноту, слабость и головокружение, уверенно поднялась на ноги.

К тому времени Донас’ен уже переоделся. Не проронив ни звука, он подал ей одежду. После едва осязаемого шелка и жестких туфель грубая ткань стеганой куртки, замшевые штаны и удобные сапоги показались Джиа самой восхитительной одеждой в мире. Приняв привычный образ, запахнувшись в плащ и спрятав лицо за высоким воротником, девушка немного пришла в себя.