Книга Проклятие чёрного единорога, страница 50 – Евгения Преображенская

– Э-эй! – крикнул ей возница. – Добро тебе, странница!

Женщина обернулась. Оказалось, что она была совсем молода, не более восемнадцати лет. Улыбнувшись, она ответила на приветствие.

Услышав незнакомый голос, из повозки высунулись две мохнатые морды. Собаки спрыгнули на дорогу, но, вместо того чтобы по привычке залаять, принялись с интересом обнюхивать путницу. Девушка явно понравилась псинам, и это был хороший знак.

– Что ж ты одна путешествуешь, милая? – озабоченно поинтересовался Вирил Уом. – Места-то неспокойные! Лихо в лесу. Скот крадут, людей убивают…

– За заботу спасибо, – кивнула путница. – Я могу за себя постоять.

В повозке раздалось бурчание: проснулись Филе и Поле. На этот раз из-под полога показались мужские лица – одно смуглое, а другое все в веснушках.

– Не бойся, – хохотнул возница, заметив смущение девушки. – Мы не из таких. Мы путников уважаем, сами в дороге живем.

– Я Филе! – представился один из парней, коротко остриженный и светловолосый.

– Поле! – следом выкрикнул второй, с рыжими кудрями, торчащими в разные стороны.

Девушка учтиво кивнула им и, глянув на солнце, назвала себя:

– Меня зовут Джи́а.

– Я Вирил Уом! – продолжил возница, махнув рукой. – А там, внутри, – моя жена Бонита и наша дочка Орфа. Мы бродячие музыканты, держим путь в Самторис, на Праздник.

– И я туда же, – повеселела Джиа.

– Так давай тогда к нам! – благодушно предложил хозяин семейства. – Что зря подошвы стаптывать? Залезай, не стесняйся! Подвинемся, места всем хватит.

– Благодарю, – ответила девушка и, не заставляя себя ждать, ловко забралась на облучок.

– Да-а, – важно пробубнил Вирил Уом. – Такой уж я добрый, что ж делать…

Он окликнул собак и щелкнул поводьями. Повозка покатилась дальше. Девушка сняла платок и приветливо поздоровалась с женщинами. Младшая, Орфа, проснулась самой последней.

– Как же ты одна странствуешь? – обеспокоенно поинтересовалась она. – Топи рядом! Бесы лесные да хмыри болотные!

Девушка была загорелой, черноволосой и худенькой, как тростинка, с таким же тонким и звонким голоском. В ответ на ее вопрос Джиа только улыбнулась. Затем она достала из своей котомки гребень и зеркальце в черепашьей оправе, чтобы переплести растрепавшуюся косу.

– Пискля, да брось ты свои расспросы, – буркнул Филе. – Дай отдохнуть человеку. Чай, тяжело топать на солнцепеке.

– Не бойся, Орфа, – сказала Джиа, расчесывая свои чудесные длинные волосы. – Полудницы не станут нападать на большой дороге, а мелкие болотные твари в такую жару спят. К вечеру же мы будем в деревне.

– И то верно, – подтвердил Вирил. – Не до столицы, так до какой-нибудь деревни доберемся.

По пути они разделили нехитрую трапезу: хлеб, сыр и молоко. После еды Вирил предложил Филе и Поле отрепетировать новый репертуар, а заодно и развлечь их неожиданную спутницу. Оба парня взялись за один инструмент – диковинного вида лютню с двумя наборами струн, клавишами-рычагами и ручным колесом. Рыжий Поле принялся крутить колесо-смычок, тогда как Филе нажимал на клавиши.

Раздался немного гнусавый и монотонный звук. Под эту мелодию Филе и Поле затянули грустную балладу. Они пели о трагической любви между знатным рыцарем и простой крестьянкой. Затем уже все вместе исполнили более веселую песню о пастушке и ее многочисленных женихах. Джиа широко улыбалась и с удовольствием подпевала.