Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 13 – Евгения Преображенская

— … Настала пора, — в это время услышал Емеля голос Лучиюшки.

Он вынул из-за пояса тканевый свёрток, стряхнул со стола мусор и заботливо развернул на скатерти речной дар. Со стороны могло показаться, что на тряпице шевелятся две крупные виноградины на раздвоенной красноватой веточке.

Свет огня отражался на глянцевой поверхности бледных шаров и тонул в тёмно-зелёном взгляде. То были глаза. И были они не рыбьи.

Когда их пронизывающий взгляд упал на царя, тот вздрогнул, тяжело застонал, будто охваченный кошмаром, и проснулся. Крик застыл на его искривлённых губах, руки затряслись.

— … Помнишь ли ты эти глаза? — раздался женский голос, и из полумрака появился девичий силуэт в переливающемся водной зеленью платье. — Ты говорил, что жить не можешь без них… Ты молил об одном лишь поцелуе их владелицы…

— Лу-чи-я… — пролепетал царь непослушными губами.

— Лучия, — повторил голос, — жрица из Летней страны, посвятившая себя Единому Создателю, что несла его Слово по землям Северным. Ты обольстил её нежными речами, заставил поверить в свои искренние чувства, — голос возвысился, обрёл громовые ноты. — Ты силой взял её, а насладившись, бросил…

— Лучия… — повторил царь в ужасе. — Прости меня…

— Я не та Лучия, которую ты знал, — женская тень склонилась к царю, в свете проявился бледный лик, обрамлённый чёрными волосами. Алые губы изогнулись в улыбке. — Спит она на дне реки… Я же — плод её чрева. Я дочь твоя… — дева тихо шипяще рассмеялась. — Дочь нерождённая…

Царь весь побелел и безмолвно замер на троне. Глаза его остекленели, дыхание почти замерло. А Лучия, нерождённая дочь матери Лучии, медленно прошествовала и заняла пустующее место царевны.

— Царь помер, что ли? — невинно поинтересовался Емеля. Он оглядел владыку, дёрнул того за бороду. — Я теперь буду править Кривхайном?

— Пока что он жив, — ответила ему речная оборотница, расправляя изумрудные складки платья. — Не нужно спешить, Емеля… Кроме царя, есть ещё советники, воеводы. Они не должны заподозрить неладное, иначе поднимется бунт. Делай своё дело, развлекайся, веселись. Женись на царевне…

Разозлившись, Витария покинула пир и направилась в свои покои.

Странный холод разносился по коридорам и лестницам каменного дворца. Никого из слуг и стражи было не видать. Только спящие свиньи в синих колпаках с перьями сторожили проходы.

Пыл злости иссяк, и царевну пробрал страх при виде жуткого колдовства. Неясное подозрение растревожило ум, но никак не находило объяснения. Витария стиснула в пальцах медальончик с портретом матушки и повернула обратно в пиршественный зал. Хоть пьяные, но всё же там были люди.

Лишь в последний момент что-то остановило её, кольнуло в груди предчувствие.

— … Делай своё дело, развлекайся, веселись. Женись на царевне, и тогда после смерти царя станешь ты истинным владыкой Кривхайна, — расслышала Витария, застыв в шаге от дверей, ведущих в зал.

Голос был незнаком царевне. Он был едва различим, но от него явственно веяло могильным хладом.

— Сделаю всё, как ты скажешь, Лучиюшка моя, — сладко ответил колдун. — Щученка моя волшебная…

Витария зажала рот ладошкой и попятилась. Мысли взметнулись, сердце застучало.

Мавка пробралась во дворец! Щука! Оборотница! Да как же это? Что делать? Как быть? И нет рядом надёжного Инальта…