Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 25 – Евгения Преображенская

Подумав, Вита приняла помощь. Содрогаясь от холода, она встала рядом с колдуном. Ноги едва держали её. Мучали голод и жажда.

Емельян ласково погладил царевну по плечу, жалостливо улыбнулся, прошептал что-то. В этот миг в руках у него появилась красивая шубка из собольего меха, с пышными рукавами и воротником, которую он накинул на плечи Виты.

— Спасибо тебе, — прошептала та, и радуясь теплу, и злясь на себя.

Ясно же, что тёмное колдовство. Быстро царская дочь сдалась на его милость!

— Не кори себя, милая Витария, — ободрил её Емельян. — Я тебя понимаю… Я бы тоже сбежал, если бы меня заставил кто жениться.

— Я не потому… — начала было царевна.

— Ну да, тебя обижали, Несмеяной кликали, — продолжил колдун. — И это мне понятно. Меня в семье тоже обзывали, не уважали.

— … Ты навёл морок на моего отца! — перебила его Вита.

— Ну, навёл, — признал Емельян. — А как ещё я должен был поступить? Вот послушай… — он замялся. — Погоди, давай разведём огонь, темнеет же.

Он вновь прошептал что-то. Витария так и ахнула. Зашелестело и зашуршало, лес будто ожил! Со всех сторон к ним поползли ветви и коряги, большие и маленькие. Сами собой они сложились шалашиком и вспыхнули. Ярко, живо, высоко взвилось пламя.

— Так вот, — колдун устроился на подкатившемся бревне и кивнул Вите на место рядом с собой. — У нас не было времени познакомиться с тобой, но я, клянусь тебе, нормальный парень. Послушай…

Вита зло скрипнула зубами. Но, видя, как в руках у Емельяна появились две кружки с горячим дымящимся и сладко пахнущим ягодами напитком, подчинилась.

— Я родился и вырос в деревне, — начал свою историю Емельян Филин. — С детства видел, как народ угнетён. Год неурожайный, а царю что? Плати налог на землю! Соседи жмут в бока? Так мало царю своих ратников, он из наших мужиков самых сильных забирает. Уклонился, убежал — иди на каторгу, лес вали. А мы что? Только вилы держать умеем. Так вот мой папашка погиб, — юноша горько вздохнул. — Потом и мамка от тоски померла…

— От тоски? — Вита шмыгнула носом, проглотила слёзы. — Моя тоже…

Емельян с пониманием посмотрел на царевну, провёл пальцами по кружкам, вновь наполнив их.

— Ну и ты говоришь «колдовство», — продолжил он. — А чем прикажешь ещё судьбу ворочать? Одно чародейство остаётся… Нет у меня талантов к купечеству, как у братьев моих, нет силы богатырских кулаков, нет меча доброго, нет образования высокого. Народ вон воет, стонет, слова мои слушает, кивает, а бездействует. Я звал всех недовольных со мной идти к царю. Но они только письма собрали, а толку! Он их прочитает?

Вита отрицательно покачала головой. Ей стало грустно. Она прекрасно понимала, о чём говорит колдун.

— Царь-батюшка не только народ свой не слушает, но даже дочку родную, — всхлипнула она. — Я просила, я умоляла его сжалиться, ведь Инальт ничего плохого не сделал, он защитил меня от лиха! А отец всё равно велел его в цепи заковать и на каторгу отправить…

— Такие они, цари, — фыркнул Емельян. — Чуть что, сразу «на каторгу».

— А ты что, другим будешь? Хорошим? — вспомнила о своём гневе Витария. — Можно ли людей в свиней превращать? Угодно ли то богам?

— Коли превратились в свиней — значит, такими были внутри, — пожал плечами Емельян. — Что богам неугодно, так то они и не поощряют. А тут подсобили колдовством… Если не боги, то кто?