Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 61 – Евгения Преображенская

Гремели боевые барабаны, выли трубы, били в щиты воины, приветствуя своих владык. Верно и ровно застыли дружины вдоль городских площадей Речи. Кони, люди — все, как один, богатыри. Ясное зимнее солнце сверкало на кольчугах, шлемах и копьях.

Между рядами ехали на конях и в каретах князья. Немало их явилось на собрание. Многие правители широких земель Кривхайна откликнулись на зов батюшки-царя. Всех волновала ранняя зима и мертвецы, которых видели в лесу.

Но вряд ли кто-то ведал, что причина лиха таится именно здесь, в расписных царских палатах. Емельян фыркнул и отвернулся от окна. Заметив его настроение, Лучия ласково улыбнулась:

— Что же ты не весел, Филин мой? Жив ты и здоров после тяжёлого путешествия. О братьях твоих мы позаботились, избу им большую поставили на две семьи. — Она приблизилась к юноше и обняла его со спины. — Не радуют тебя ни ласки мои, ни это великолепие? А ведь вскоре оно всё твоим будет…

— Жив и здоров, говоришь? — повторил Емельян сквозь зубы. — А если бы члены мои в ледышки превратились, понравилось бы тебе со мной таким любиться?

— Но ты проявил смекалку и отвагу, — заметила Лучия.

— Я не смог привести царевну Витарию, — Емеля разочарованно скривил красивые губы.

— У царя теперь две дочери, — напомнила щука строже. — А для Витарии, коли она переживёт зиму и всё же вернётся, я готовлю царский подарок.

— Подарок для царевны и её женишка? — обиженно фыркнул Емеля.

— Особенно для него, — кивнула Лучия, и в голосе её послышалось ядовитое шипение. — Уже весной, когда уйдут морозы, стает лёд и забурлит моя сила, — она огладила ладонями плечи юноши, опустилась вдоль груди и живота ниже, — все эти князья с их войсками, все их богатства, их обширные леса и плодородные поля будут твоими. — Вкрадчивый голос Лучии играл с его чувствами, её ловкие тонкие пальцы — с плотью. — Что только ни пожелаешь, будет твоим… А глупая рыжая девчонка и её жених будут наказаны…

— Я желаю тебя, — обернулся Емеля, властно перехватив руки Лучии. — Я хочу дарить тебе удовольствие… — Он подхватил тонкую, лёгкую деву, поднял её в воздух и через миг уложил на перины. — Чтобы ты стонала и кричала только подо мной и ни с кем больше… — Он развязал свой пояс, расшнуровал тугое зелёное платье подруги, распахнул его, снял нижнюю рубаху, прильнул к розовым соскам. — Я хочу целовать тебя, обладать тобой… — Другой рукою он сжал прохладные белые бёдра, провёл ладонью по коленям Лучии, раздвинул их. — Хочу, чтобы ты была моей. Сейчас и всегда…

Ритмично и жарко били барабаны, стонали трубы. Под их глас будто бы ярче светило само солнце, и отступала зима, а с нею и страх, объявший народ Кривхайна. В столице воцарилось праздничное оживление. Хотя после того, как пропала царевна Витария и внезапно налетели вьюги, люди почти потеряли веру в своего владыку.

Одни говорили, что боги послали наказание своему наместнику на земле. Другие предвещали новую Бурю, страшный катаклизм, подобный тому, что сотряс весь мир почти тысячу лет назад. Третьи считали, что только в царе их спасение.

Где бы ни скрывался корень зла, разумению он был недоступен. На царский совет собрались князья и советники, придворные мудрецы и чародеи для того, чтобы найти не правду, но избавление от беды.

Три дня и три ночи совещались благородные мужи. Да и пировали всласть, как водится. Одни предрекали бунты и разбой. Другие делились мыслями, как отвоевать более тёплые и плодородные равнины соседей. Третьи рассказывали о том, что было во времена их дедов.