Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 8 – Евгения Преображенская

За ум, спокойный нрав и верность воевода отрядил юношу оберегать главное богатство царства — юную царевну Витарию.

День и ночь стоял на страже Инальт Богат. В женский терем не было хода чужакам, но праздник размахнулся не на шутку. Шум песен, смеха и пьяных криков носился не только среди дворцовых строений, но по всей столице. С приходом ночи на улицах было светло и людно, как днём.

Вот и дружинник ни на миг не сомкнул глаз. Мало ли что взбредёт в голову выпившим чужестранцам, гостям заморским. Впрочем, свои не всегда оказывались лучше. Даже стражникам веры не было, среди них нашлось бы немало тех, кто любит повеселиться и недолюбливает царевну.

Был Инальт сдержан в страстях, да не глуп. Книги читать любил, но и наблюдательностью к жизни отличался. Не был он слеп или глух. Знал, как сослуживцы от боёв ратных отдыхают.

Помнил Инальт слухи, бродящие по дворцу мерзостными сутулыми тенями советников, разлетающиеся ехидными смешками кухарок, служанок. Скажут гадкое в сторону, а потом ресницами хлопают, невинно губы лыбят.

В боях всё проще, честнее: есть меч, есть щит, а есть стрелы. В царском же тереме враги друзьями прикидываются. А друзья… есть ли такие? Одной царевне было отдано сердце юноши, более никому и ничему.

Поздний осенний рассвет подарил дворцу долгожданную тишину и тяжёлые хмельные сны. Сморила усталость и Инальта. Но только он сомкнул веки, слышит девичий крик.

Богатырь подскочил на месте, рванул на себя ручки — двери не поддаются, заперты изнутри. Другой раз и третий дёрнул Инальт. Дубовые ставни аж затрещали в его могучих руках. Взревел юноша и ударил со всей силы.

Засовы вылетели. Инальт оказался в покоях царевны. Замер и головой крутит: где же враг? Никого не видно. Да и как лихой человек попал в высокий терем? Через окно? Невозможно, стена каменная отвесная!

А царевна Несмеяна закуталась в одеяла и всё продолжает завывать в ужасе, дрожащей рукой показывает в угол. Инальт посмотрел в ту сторону и сам едва не взвыл. Будто сама тьма ожила, тень обрела силуэт человекоподобный.

Когда Инальт ступил в покои, чудище ударилось об пол и превратилось в чёрный пшеничный кисель. Растекается по коврам, а следов не оставляет за собой.

Инальт подлетел к нечисти и ударил мечом, легко разрубил надвое. Кисельная чернота заверещала, и обе её половины устремились к выходу. А по чёрной плоти будто искорки побежали. Инальт готов был поклясться, что это глаза!

Страж напрасно бросился в погоню. Юркнула нечистая за угол и пропала. Инальт не хотел покидать царевну, пусть мудрецы и советники разбираются, что за напасть.

Он вернулся к Несмеяне. Увидел её — беззащитную, слабую, — и сердце его сжалось от нежности. Инальт не стал церемониться, сел рядом, обнял девушку.

— … Ты цела, моя царевна? — спросил он. — Чудище не навредило тебе?

— Оно не подошло… — ответила та. — Только стояло да смотрело на меня десятками глаз.

— Спасибо Великим Матерям, — вздохнул юноша.

Инальт прижал к груди царевну. Заключил тонкие плечи в свои надёжные объятия. Оба ощутили, как трепещут их сердца.

— Голова кружится, — прошептала Вита.

— Верно, — дружинник прильнул лицом к её волосам, вдохнул аромат.

— Укради меня, Инальт, укради, — тихо взмолилась царевна. — Увези в своё княжество… Далеко-далеко…

— Ты не была там, не знаешь, о чём просишь, — вздохнул юноша. — Опасны Северные земли.