Книга Неладная сила, страница 168 – Елизавета Дворецкая

Опираясь на посох, Куприян встал на колени, потом на ноги. Дрожа от ужаса, подошел к Иванцу, проверил бьючую жилку на горле. Жилка билась, и Куприяну чуть полегчало. Ощущался запах гари. Спешно он проверил двоих других – сердца бились, дыхание было слабым.

Захваченный ужасом и волнением, Куприян не замечал полной тишины – у него заложило уши. Потом звуки вернулись, и на него обрушилась волна криков. Другие мужики, оставшиеся возле каменного кольца, тоже были сбиты с ног огненной вспышкой. Людям казалось, что те трое убиты на месте, и иные, даже не поднявшись на ноги, ползком стремились убраться подальше от идола. С трудом Куприян, бранясь и размахивая посохом, вернул их и заставил помочь.

На шум сбегались остальные – те, что ловили коров. Наконец все собрались в кучу. Стояла лютая «чертова свадьба», суматоха и галдеж: люди кричали, коровы мычали, все толкались туда-сюда, не зная, что делать. Принесли болотной воды, облили троих пострадавших – двое вроде очнулись, раскрыли глаза, но не могли даже поднять головы. Иванец лежал, как мертвый, и только приложив ухо к груди, можно было разобрать слабый стук сердца.

Всем хотелось поскорее убраться с этого места, но трое попавших под удар не могли не то что идти – даже стоять, руки и ноги их не слушались. Все трое оглохли и онемели: не слышали обращенных к ним вопросов, только слабо хрипели. Мужики попытались было сделать носилки из жердей, но было нечем их покрыть. Дед Быльча предложил везти пострадавших на коровьих спинах – лучше ничего не придумали. Выбрав трех самых смирных коров, на спины им положили лицом вниз кого-то из противников идола и привязали веревками, чтобы не упали. Так и тронулись цепочкой назад, по своим и коровьим следам. Каждый мужик вел свою скотину, свободные присматривали за больными.

Куприян со своей буренкой теперь шел позади, опираясь на посох. Покидая оконечность гривы, оглянулся. Идол каменный так и лежал лицом вниз, в середине полуразрушенного кольца валунов. Пытаясь оживить Великушу, Куприян бросил беглый взгляд на прежнее место, где стоял идол. И увидел кое-что, о чем никому не сказал. В той яме лежал топор без топорища – и не просто топор, а боевая секира с неким знаком, выбитым на обухе. Видно, секира, заклятая невесть кем, невесть когда и невесть зачем, и метнула молнии в мужиков. А идол, выходит только секиру стерег. Куприян тревожился о тех троих – молния редко кого-то поражает насмерть, но и восстановить здоровье полностью после такого удается мало кому.

Но еще больше он тревожился о последствия их сегодняшнего похода. К добру или к худу они разрушили каменное кольцо? Что за силы оно хранило? Секира, невесть сколько лет пролежавшая в земле, выглядела новой, без налета ржавчины. Уж не сам ли Илья-Громовник ее положил туда? Или Перун, древний владыка неба. Сдерживал идол каменный силу молний, заключенных в секире, или, наоборот, оберегал? Куприяна переполняло неприятное чувство, опасение: как бы последствия этого похода не оказались еще хуже, чем пропажа всей барсуковской скотины.

Подошло третье полнолуние лета. Жертвы идола каменного еще не оправились. К следующему утру на теле у всех троих проявились красно-синие ветвистые узоры – след прошедшей молнии. Здоровее всех оказался Великуша: через несколько дней он уже мог работать, но оглох. Красил едва ковылял по избе, говорил невнятно, как столетний дед. Иванец и вовсе лежал пластом, у него все расплывалось перед глазами, и не отпускала боль в груди. Куприян пользовал их укрепляющими зельями и обещал, что со временем они поправятся, но думал больше о другом. Ночью полнолуния ему предстояла схватка с волколаком. Зная, что на эту встречу дядьку будет сопровождать и Демка, Устинья так волновалась, что у нее все валилось из рук. Но здесь она никак не могла помочь.