Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Сделал? – Устинья сразу поняла, о чем речь: именно так об этих делах и принято говорить. – Мой дядька ничего Демке не делал! – Я ж проверяла. Угольки кинула в чашку – шипят, знать, призор взял Демку моего. Я ж понимаю! – Мавронья состроила еще более жалобное лицо. – Он, может, не путем обошелся… Поцеловать хотел, так кто же не захотел бы, ты ж красавица какая, а он который год вдовеет, за него кто бы и пошел? Бедную жену ему кормить нечем, а богатые от него нос воротят… – Поцеловать? – Устинья засмеялась: мысль о Демкиных поцелуях была нелепой. Все равно что с чужим сердитым псом целоваться. – Меня поцеловать? Желанныи матушки! Не было такого! – Прости! Христом-богом молю! – Мавронья то ли не слушала, то ли не верила, считая, что приличной девке, как Устинья, положено отнекиваться. – Изведет его лихая болезнь! Какой ни есть человек, а ведь жалко. Федотьюшка моя смотрит на него с того света, какое ни есть, а родное ж дитя! Четверых своих я похоронила, неужто теперь и крестничка за ними везти? – Тетушка Мавронья, сядь! – Устинья подошла, взяла ее за руку и усадила на прежнее место. – Я на Демку обиды не держу, ничего худого он мне не делал, и дядька мой ему ничего худого делать не стал бы. – Ну а как же? – Мавронья снова постучала пальцем по скамье. – Пятно-то у него, прямо тавро огненное! Призор так и сказывается, я ж разумею! – Это не я! Не трогала я его, и он меня не трогал! Здесь и Хоропун был, и дядька – Демка ко мне и близко не подходил! – Кто же тогда его?.. На крыльце послышались шаги, и Устинья вскочила. Вернулся Куприян, и Мавронья завела свою песню с начала. Куприян слушал, поглядывая на племянницу. – И вот он со вчера лежмя лежит, лихорадка его треплет! В не́уме говорит: не пускайте ее, я не хочу ее целовать! Какая, говорит, мне невеста… – Мавронья осеклась. – То бишь, разве по нему такая невеста, как ты, Устиньюшка! У него на дворе одна крапива, а ты-то вон какая девка видная, тебе в женихи бы какого сына боярского… – Чего от меня-то хотите? – спросил Куприян. – У вас там Параскева есть, пусть она и лечит. – Еще вчера вечером я Параскевушку привела, до полуночи она над ним сидела. – Мавронья вздохнула. – Она от призору-то знает, обмыла его водой с уголька печного, мол, царь морской, царь земной, царь водяной, подайте мне воды из семи ключей, из двенадцати рек… Вроде полегчало ему, а потом опять горит… Сказала, уж больно сильно ему сделали, мне такое не отшептать. Пусть, говорит, кто сделал, тот и снимет. Христом-богом молю, Куприянушка… – Да это не… – начала Устинья, но дядька сделал ей быстрый знак молчать. Куприян-то знал, что не насылал на Демку ничего худого и Устинья его по щеке не била. Видно, Демка, опомнившись от первого страха, больше никому о своем приключении на Игоревом озере не рассказывал – и правильно делал. – Ох! – Устинья вдруг вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. – Желанныи матушки! В уме ее связались разные обмолвки, и взяла жуть. – Ступай, Мавронья, а то вон темнеет уже, – сказал гостье Куприян. – В хворях ваших на мне вины нет, и встревать перед Параскевой мне не годится. Она в волости всех мудрее-хитрее, управится без меня. А я покончил с ремеслом этим! Выпроводив гостью за ворота, Куприян вернулся к Устинье. – Дядька! – Та смотрела вытаращенными глазами. – Да уж не целовал ли Демка эту… в домовине которая! Он же сказал тогда – она ему красавицей показалась, будто живая! Это люди потом кости сухие увидели… |