Книга Неладная сила, страница 85 – Елизавета Дворецкая

Увидев впереди огромное темное пятно, он в первый миг вздрогнул, а потом едва сдержал смех. Этот выворотень, тот самый, под которым они с Демкой в первый вечер увидели белого барашка. Его-то шурья и приняли за неведомого зверя! Ну и дураки вздорные! Кулаками бы им махать, а у самих души заячьи. Не лучше баб! Возьмет он клад или нет, это как бог даст, но уж над шурьями завтра посмеется! Скажет, дуроломы вы, старого пня вдвоем испугались! Как дети малые, а еще бороды отрастили!

Осторожно миновав выворотень, Хоропун двинулся дальше. Топорик он держал наготове, старался ступать неслышно, как это делал Демка. Страха перед чудами не было – был лишь страх неудачи. Что, если больше клад не покажется? Только бы показался, теперь он уж не сплошает!

На топком месте у воды, где уже поднялась осока, зашевелилось что-то белое. Хоропун застыл. Вгляделся. В грязи у воды барахталось что-то мелкое, живое. Белое пятно среди осоки было отлично видно в сумерках. Хоропун осторожно сделал пару шагов, еще вгляделся. Курица, что ли?

Это утка! В душе поднялось облегчение и ликование. Он один, он не так удал, как Демка, вот клад и вышел к нему в самом безобидном виде. Осталось его настичь.

Стараясь не поскользнуться, Хоропун двинулся к белой утке. Та, казалось, его не замечала, не слышала шороха травы и хлюпанья шагов. Едва Хоропун ступил в жидкую грязь – та широкой полосой протянулась между твердым берегом и открытой водой – как сразу погрузился по колено. Пронзило холодом – казалось, на дне еще держится лед. Но Хоропун упрямо пробивался вперед. До уточки оставалось шагов пять-шесть. Метнуть в нее топор? Промахнешься – топор канет в жидкую грязь, и за сто лет его не сыщешь. Не имея навыков метания, Хоропун не спешил. Подобраться ближе… чтобы уж верно попасть…

До утки оставалось шага три-четыре, ясно было видно исходящее от ее перьев золотистое сияние. Что, если в этом кладе не серебро, а золото? Даже если он весь величиной с эту утку, на это золото всю Великославльскую волость купить можно!

Еще шажок… Ноги онемели, руки дрожали. Хоропун думал, это от волнения, и старался хранить спокойствие. До него не доходило, что он просто замерз до дрожи, копошась в ледяной жидкой грязи.

Наконец решившись, он метнул топор; испуганная этим резким движением утка растопырила крылья и скользнула в сторону. Топор с хлюпаньем исчез в воде. Вскрикнув от досады, Хоропун кинулся к утке с протянутыми руками. Поскользнулся, упал на колени и погрузился в ледяную воду по грудь, но тут же вскочил. Холод охватил все тело, одежда превратилась в ледяной кокон, но в первый миг он этого не заметил. Утка вышла на чистую воду и плыла, описывая полукруг, совсем рядом с зарослями осоки. Хоропун кинулся к ней – и снова погрузился по грудь. Попытался нащупать дно и встать на ноги – не понял, что уже стоит на онемевших ногах, попав на глубину.

Утка вдруг сама двинулась к нему, и Хоропун замер. Зубы стучали так, что этот стук отдавался под черепом, как гром под сводом неба. Не чуя рук и ног, он видел только белую уточку, окруженную золотистым сиянием. Она почти коснулась его протянутой руки – нырнула и пропала. Но едва Хоропун успел испугаться, что больше ее не увидит, как совсем рядом с ним вынырнула еще чья-то голова.