Книга Зачет по тварезнанию, страница 48 – Светлана Нарватова

Потом. Когда-нибудь станет.

Словно в подтверждение моих мыслей, впереди раздался вой воплежутя. Откуда-то из-за спины послышались два коротких «во», «во» и оглушительное «крра!» выпеня.

Воплежуть выпеня не слаще.

Я повернулся к Джелайне.

Сейчас полдень. Твари классом опасности выше третьего днем прячутся. Где — неизвестно. Еще никому не доводилось обнаружить дневную лежку, например, горбокрыла. Или страхотвареня. Тьфу-тьфу-тьфу, косорылов раньше тоже никто не ловил.

Так вот. Если здесь такой разгул тварей второго-третьего класса опасности, то после заката здесь будет не протолкнуться от тех, кто пострашней.

— Может, вернемся? — предложил я.

Бой — это хорошо. Но здоровый сон ночью и пробуждение утром лучше, чем их отсутствие.

— А какой смысл? — флегматично произнесла Лайна. — Мы так и будем мотыляться туда-сюда, до горы и обратно. Нет, нужно или вперед… Или вверх, — она взглянула туда, где темнел абрис далекой вершины. — Вверх — надежнее, будем точно знать, в какую сторону идти дальше. Но это время, потерянное на восхождении. А если деревня еще далеко? Тогда этот подъем может стоить нам жизни.

Я кивнул. Всё так.

— Идем? — уточнила Джелайна.

— Вперед, — согласился я.

После перекуса хотелось только завалиться на упругий ковер мха и валяться там рядом с Джелайной. Но пришлось собираться. Никто не может сравниться с Хольм в деле истязаний над людьми.

Через час мы сделали привал. Через два — еще один. Через три мы сделали вынужденную остановку. Потому что оказались на полянке, вымороженной лютостуженем. Лайна подорвалась описывать локальную экологическую катастрофу. А я смотрел на солнце.

Солнце неумолимо уползало с неба. Вниз. К лесу. А горы всё не было. И я уже сто раз раскаялся, что поддержал идею Джелайны идти дальше. И впервые по-настоящему пожалел, что отправил нас в эти Дальние Глубеня. У нас осталось часа два полноценного светового дня, потом еще два-три — относительно проходимого сумрака.

Хуже того, высоко в небе появились полупрозрачные «скобочки» перистых облаков — верный предвестник дождя. У нас был тент, и магии пока никакие косорылы не лишили, так что особо промокнуть мы не должны. А если и должны, то переохладиться в нынешней жаре было хоть возможно, но всё же непросто. Да и что стоит даже самый сильный дождь по сравнению с близостью твари с сине-огненными глазами?

Правда, если он морозцем в ливень ударит, результат будет серьезнее, чем посуху.

— Джелайна, я ценю ваше научное любопытство, но, боюсь, если мы пробудем здесь еще немного, то рискуем возобновить знакомство с самой тварью, — как можно нейтральнее произнес я. — И сдается, мы произвели на нее не самое благоприятное впечатление.

— Вы всегда стараетесь понравиться дамам? — Джелайна обернулась и на мгновение задрала бровь.

Эта фраза была сказана таким тоном, будто она приглашала меня к словесному танцу. Хольм со мной… флиртует?!

А потом наклонилась что-то поднять.

Издевательство просто с ее стороны — ходить в брюках. А наклоняться в брюках, спиной (и тем, что ниже) к мужчине — просто преступление.

Я засмотрелся и размечтался, потому пропустил ее слова.

— Что? — переспросил я.

— Лоскут ткани, — повторила Джелайна. Игривые нотки растаяли, как иней в июльском лесу.

Она протянула тряпицу мне. Ткань была темная, почти черная, прочная, недешевая. Вряд ли простой селянин мог позволить себе такую. Я бы поставил на то, что лоскут оторван от летнего плаща, который в горах весьма кстати даже в середине лета.