Книга ДРАКОНиЯ тайна, страница 86 – Светлана Нарватова

— Конечно. Жаль, что Рикардо де ла Мора родился ущербным. Какой потенциальный жених бы из него вышел!

Вышел бы, постоял, постоял немного и зашёл бы назад.

— Да, Рик заслуживает как минимум уважения. Ему удалось многого достичь, учитывая его физический недостаток.

— Но связь с этой выскочкой его не красит! — упрямо заявила Лина, будто я полдня доказывал обратное.

— Да с чего ты взяла, что у них связь?!

— Ну а что ещё может быть у них общего?

— Интересы, любимые книги, увлечения, друзья…

— Не говори глупостей! Ты меня в такие моменты раздражаешь!

Ну всё!

Я её раздражаю!

Вы слышали?!

— Хорошо, больше не буду, — пообещал я.

Я вообще больше ничего говорить не буду!

Какое-то время мы прогуливались молча. Я смотрел на цветущий парк, листья которого уже прихватывались желтизной наползающей осени. В воздухе появился особый запах преющей листвы. Небо, по-осеннему сине-прозрачное, проглядывало сквозь поредевшие кроны деревьев. Магия, которой Академия была наполнена до краёв, могла пробудить цветочные почки. Но даже она была не в силах остановить бег времени.

Всё пройдёт, и это тоже.

Словно стрелка компаса, нос моего Дракона указывал на столовую, где, по его мнению, сейчас находилась Бьянка. Если бы не проклятый запрет отца и не решение взбалмошной де ла Форго, я мог бы сейчас прогуливаться с нею и обсуждать бренность бытия.

Зато Рикки де ла Мора, которому не посчастливилось родиться бескрылым, может гулять с кем хочет, ужинать в любой компании, жениться как душе заблагорассудится. И никому он ничего не должен, хоть и старшая ветвь. На меня накатила такая тоска, что Дракон внутри закрутился и свернулся колечком, поймав зубами хвост. Не реально, а так, умозрительно. По ощущениям.

— Почему ты молчишь? — раздосадованным тоном спросила Каталина.

— Потому что я тебя раздражаю своими разговорами.

— Ты меня не раздражаешь. Меня раздражают разговоры о выскочке.

— Тогда зачем ты их заводишь? Заметь, эту тему всегда начинаешь ты.

— А ты её всякий раз оправдываешь!

— Лина, слушай! — Теперь к ней повернулся я. — Давай договоримся: если тебе хочется позлословить, сделай это со своими подружками. Я ни о Бьянке, ни о Рике, ни о ком другом подобные разговоры поддерживать не буду.

Очень хотелось добавить: «Не нравится — вали отсюда к Теням собачьим», но миролюбивая натура победила гнев и раздражение. К тому же я чувствовал, что Бьянка вышла из столовой и направилась в сторону общежития. Если немного поспешить, то можно будет увидеть издали её спину. Хотя подглядывать в раздевалке было интереснее.

— Я не злословлю!

— Вот и замечательно.

Я сорвал несколько цветочков, растущих вдоль дорожки, и протянул их Каталине. Она взяла. Понюхала и пошла дальше. Я тоже пошёл.

— Что нового в высшем свете? — полюбопытствовал я.

Лина оживилась. Тема светских скандалов была ей близка и понятна, и она с азартом стала делиться последними слухами. Каким бы чистоплюем я ни пытался себя показать, а обсудить столичные сплетни любил. А кто не любил? В общем, последняя часть нашего пути прошла за дружеским разговором и очень мирно. Мы уже стояли у общежития, когда из соседнего здания вышла Бьянка. Я сначала спиной почувствовал её приближение, а потом не удержался и обернулся.

Она торопливо шла по дорожке в сторону таверны, и чем дальше она уходила, тем неспокойнее становилось на сердце. Когда стало прилично, я поставил последний аккорд в разговоре и на прощание поцеловал сьерре де ла Форго ручки. По-хорошему следовало помыться и переодеться, и я даже направился к себе, но у самого входа в здание почему-то развернулся и поспешил за Бьянкой.